не позволю… Скорее отсушу, чем допущу до тебя другую. — Внезапно бросает взгляд, от которого пробегает мороз по коже, преображаясь на глазах в нечто опасное.

В панике схватился за причинное место, которое, будто поняв, что ему грозит, испуганно дёрнулось. Судя по этому взгляду, даже сомнений нет, что так и будет.

— Не-не-надо иссушать… я как-нибудь так, дотерплю… — сам не понял как, но уже соглашаюсь терпеть.

— Смотри у меня… Я человек душевный, но предательств не прощаю, — передо мной снова сидит добрейшее существо, и этот резкий переход пугает…

— А если ты сама от меня решишь уйти? — нахмурилась, нехорошо так… Кажется, переборщил с надеждой в голосе. — Ну, скажем, влюбишься в кого-то? — пытаюсь преподнести вопрос как можно мягче. Нужно срочно найти способ избавиться от этой неуравновешенной гостьи.

— Я уже влюбилась, — в тебя! Ещё до нашей встречи. И чего тебя опять в сторону несёт? — надула губы. — Вчера же так хорошо посидели, а сёдня волком смотришь, — скрестила руки под грудью, чуть её приподняв.

Вспоминаю вчерашний вечер…

Посидели, и правда хорошо.

Хотя, если признаться, так весело время я ещё не проводил. Всё-таки Модинка умеет быть занятной и даже милой. Вчера по пьяни я этой милоте даже прозвище придумал — Моди.

Помню, как после первой бутылки коньяка я смог обыграть её в карты, а она вместо того, чтобы снять вещь, пошла «снимать» косметику. По её уверению, её тоже как одежду снять можно, раз она лицо прикрывает.

Когда она вернулась, я чуть не подавился воздухом. Передо мной стояла совершенно другая девушка. Впервые столкнулся с ситуацией, когда, сняв косметику, девушка оказалась гораздо красивее, чем с ней. Всегда было наоборот. Даже форма глаз у Модинки красивая, а не круглая, лупоглазая, как воспринималась, на первый взгляд.

Вчера я залюбовался девушкой, списав это на спиртное, но ведь и сейчас, на трезвую, пусть и больную голову я не нахожу в ней изъянов. И чем дольше смотрю, тем быстрее стирается первое впечатление о ней.

Вчера не мог определить, что всё-таки не сходится, но сегодня наконец дошло: без её юбок, яркой блузки и многочисленных обвесов, от цыганки в ней разве что чёрные волосы с лёгкой волной и почти чёрные, читающие тебя глаза. В обычной одежде, вернее, почти без неё, передо мной сидит редкой красоты девушка с дерзким взглядом и чувственными губами, а если ей ещё и рот едой занять, то получится вполне себе образец совершенства.

Хотя один изъян перевешивает всё, даже желание заполучить это совершенство. Она хочет меня женить!

Я и цыганка, — абсурд какой-то…

В любом случае провести в её компании вечерок оказалось даже приятно. Вчера я умудрился выиграть, оставив девушку в одном нижнем белье. Простое, хлопковое, но именно такое мой сладкий фетиш. Люблю, когда остаётся простор для воображения. Хотя кто из нас выиграл ещё вопрос спорный. На ней оставалось две вещи, а на мне всего одна! Дальше играть я бы не решился, ибо тормоза они такие — иногда подводят, а утверждать права этой цыганки на свою постель я не собирался, какой бы она там красоткой не была. Стыдно признать, я вчера, как подросток, нереально заводился только от одних её любопытных взглядов на и без того до неприличия оттопыренную резинку боксеров.

Такое впечатление, что Модинка в первый раз мужика видела. Хотя, вероятно, так и было. Повинуясь инстинкту самосохранения, я даже стянул с дивана подушку, прикрыв свою рвущуюся в бой часть, — уловив в её взгляде что-то наподобие обиды. В отместку она прикрылась второй подушкой, а потом и вовсе снова сходила, накрасилась.

А вот теперь смотрю на этот бодрый энерджайзер и думаю: «Выиграть у цыганки в карты… это… вообще, реально»?! Или эта злоумышленница позволила мне увидеть?

Та с невинным видом хлопает длиннющими чёрными ресницами, будто прочитав мои мысли и желая доказать, что: «Да, реально».

Чёрт её знает… Может, и мысли читает? Надо поменьше при ней думать. Никогда в эту ересь не верил, а теперь уже склонен считать, что не всё подвластно логике. Иначе, как мы оба в аккурат в одном белье оказались, без перевесов в чью-либо сторону?

Модинка ничего не сказав снова ушла в ванную. Вышла уже в пышных юбках, а руки браслетами обвесила. Серьги с зелёным бисером спадают до плеч и колье такое же.

Опять эта яркая помада! Спасибо глаза не подвела, но, похоже, собирается, что-то ища в своём раскуроченном чемодане.

— Ты куда такая красивая собралась? — интересуюсь в надежде, что до неё наконец дошло, что я герой не её романа.

— Так это ж не дома же нам сидеть, когда я в столице в первый раз! Сейчас очухаешься, блинов поешь и поведёшь меня город смотреть! Я на красной площади побывать хочу, куранты послушать. Говорят, звонко бьют! Ты не думай, я уж не совсем тёмная, у тёти Иры всё про столицу выпытала!

Что-то мне ту самую тётю Иру вдруг жалко стало.

— Боюсь, походов я сегодня не осилю, а марш-бросков тем более… — принимаю как можно более плачевный вид, хотя, наверное, и стараться не надо, моё состояние и так налицо. — И блинов не хочу, я вообще ничего не хочу. Дай отлежаться.

— Ничего… Уже не зелёный, а просто бледный, а поешь и на воздух выйдешь, совсем полегчает!

— Может быть, Валю позовёшь? Для чего подруги нужны?

— Уж точно не для того, чтобы заменять мужиков. Она сейчас со своим, а я со своим!

В общем, не знаю почему и как, но я сижу уже на кухне и с похмелья давлюсь жирными блинами, которые пытаются найти выход обратно.

А всё эти цыганские аргументы!

Ладно, хоть чай какой-то там целительный заварила. Правда, помогает. Хотя… может, это и таблетка подействовала.

Ел как можно дольше в надежде за это время аккуратно убедить цыганку свалить навечно или хотя бы меня с собой не тащить. Какому нормальному мужику захочется позориться рядом с таким экземпляром?

Нет, я никогда не был расистом, но эта конкретная — прёт, как бобр с отказавшими тормозами. Не тот, что грызун, а тот, который ГАЗ-3409 — всё, что мешает на пути не снесём, так вкатаем. Вот и все мои, казалось бы, разумные доводы были снесены, как незначительная преграда на пути движения.

Кажется, меня даже не услышали! И что мне делать, если я не желаю позориться с этой цыганкой на улице? Понимаю, что она Валина лучшая подруга: росли вместе и всё такое, но влюблён я в Валю, а не вот