туалете, пока твоя охрана стояла у дверей. И я была девственницей, помнишь, Макс?! — меня просто буравят взглядом, в котором столько ненависти, что перетряхивает всего, но еще больше я зависаю от обвинений.

— Чего?! Изнасиловал! — ору, забывая обо всем, слышу, как позади меня охает Вика. Да не может быть, полный бред!

Глава 2

— Чтобы духу твоего здесь не было через секунду, — смотрю зло на девушку, и та гордо выпрямляет спину, — И чтобы ни слова, твое вранье оставь для себя.

— Я не вру, впрочем... А не пошел бы ты на... хрен! — девица сдергивает со стола пачку денег и делает шаг к выходу, прижав к груди спящую дочь. Я не вижу ребенка, только розовый легкий комбинезон, капюшон со смешными ушками.

То, что она все еще кормит ребенка грудью, говорит о ее любви к нему. Многие женщины из моего окружения и не начинают это делать, чтобы не портить грудь. А эта сама худая, можно сказать, тощая, а молоко есть. О чем я думаю?

— Стоять! — приказываю я, хватая девицу за локоть.

Та морщится от моей хватки, но ничего, потерпит.

— А вот теперь я хочу все знать и это не разговор в приемной, — поднимаю свою руку, бросая короткий взгляд на черный Tissot. Черт, совещание уже началось, — Жди меня здесь, скоро вернусь, тогда и поговорим.

Отпускаю ее руку и выхожу из приемной, направляясь в конференц-зал. Отец не будет доволен моим опозданием, но ничего, переживу. Но это я погорячился, совещание еще не началось, в зале стоял общий гул голосов.

— И что вы собираетесь делать с сыном Высотина?! — кричал один из соучредителей, толстый, вечно потный дядька лет пятидесяти, — Этого ... Нужно срочно убирать из правления.

— Не шуми, Борис, — морщится отец, а я сажусь рядом с ним, облокотившись локтями в подлокотники кресла и сцепив руки перед собой домиком. Отец кивает мне и сердито смотрит на Сытникова, — У парня недавно умер отец, он еще не справился с горем.

— Да какое горе, Эдуард? — продолжает кричать Сытников, — Парень чуть ли не с пеленок дурь употребляет и что будет сейчас? Завтра все газеты и весь интернет разнесет нас в пух и прах. Какие инвесторы, о чем ты? Если в правлении у нас такие придурки!

— Можно как-то без оскорблений, — вставляю свою пару слов и Сытников затыкается, лишь зло смотрит на меня, — Если Вадим попал в историю, я, правда, еще не в курсе, то мы замнем это дело в любом случае.

— Да он девку какую-то подобрал, ночь с ней провел, а она на него заяву накатала! — снова заводится банкир, — Завтра или сегодня от нас отвернуться при подаче заявок на новые тендеры, что делать тогда будем?

— Так уж и отвернутся, — усмехаюсь я, а у самого что-то екает в груди.

— Знаешь, что, Максим. Я тебя с детства знаю, ты парень неглупый. Сейчас, когда бизнес держится на респектабельности, доверии и надежности, никаких, я повторяю, никаких черных пятен на репутации быть не должно. Тем более, на руководстве! — немного успокаивается Сытников.

— Ты это, Борис, сядь, а то так и до инфаркта недалеко, — приглашает всех за стол отец, — А ты, Максим, дай распоряжение службе безопасности: девицу найти, провести беседу, денег дать, чтобы молчала и Высотина ко мне сюда. Разбираться будем.

Выхожу из кабинета и даю распоряжения, возвращаюсь. Речь уже идет по тендерам, а я совсем выпадаю из обсуждения. Если девица, что сидит сейчас у меня в кабинете, пойдет в газеты... Лучше мне ее там в кабинете и придушить, а потом закопать за Деловым центром вместе с ребенком. О чем я думаю! Короче, договариваться надо, иначе моя репутация не только пострадает, а просто рухнет. Нет, с должности меня не попрут, но хапну антипиара я знатно.

— Максим, а ты что скажешь? Стоит нам подавать заявку на этот автокомплекс? — поворачивается ко мне отец, — Там рядом жилой микрорайон, начнут протесты писать.

— Какой комплекс? — выныриваю из своих раздумий.

— Ты где летаешь вообще? — сквозь зубы произносит отец и снова возвращается в беседу с другими.

С трудом заставляю себя вернуться к теме обсуждения, отбросив все мысли о моей якобы дочери. Но слова девушки о том, что я ее каким-то таким образом обидел, а главное, когда? Неужели я мог забыть, что принудил кого-то силой, склонил к сексу, да еще незащищенному? Полный бред, такого в жизни быть не может. Я даже полностью в невменяемом состоянии спокойный как удав. В морду мужику дать могу, но с позиции своего роста пользуюсь этим не часто, так и убить могу. Но чтобы силой... Девушку...Это не про меня.

— Так, сегодня мы все равно ничего толком не решим, пока эта ситуация с Высотиным не прояснится. Все свободны, завтра совещание в два дня. Сытников и Максим, останьтесь, — говорит отец, а я удивленно оглядываюсь. Ничего не помню, что тут говорили по работе. Надо же, как меня накрыло этой историей с появлением незнакомки.

А она ничего так, я бы сказал роскошная женщина. Сама худая, хрупкая, а грудь так и натягивала сиреневую кофточку. Я бы такую запомнил, это точно.

— Итак, Борис, ты чего тут бурю поднял? — отец достает из бара шкафа три бокала и коньяк, там и нарезанный лимон, шоколадные конфеты, — Знаешь, как такие дела решаются, первый раз, что ли?

— Да мне этот Высотин поперек горла уже стоит, — проводит ребром ладони по горлу Сытников, — Пока его отец жив был, парня еще держал как-то, а сейчас совсем катится к ... Короче, Эдуард, решай, но я за то, чтобы выкупить долю Вадима и работать спокойно. Ничего хорошего из него не выйдет, ты знаешь.

— Он еще молодой парень, дай ему время, — морщится отец и мы, не чокаясь, пьем, — А ты что молчишь? — поворачиваются оба