крест. Из года в год я слышала от них эти слова. Я росла – и мое чувство вины росло вместе со мной. Я самое ничтожное создание на этой земле, а люди, которые за мной ухаживают, делают это не из чувства любви, а лишь потому, что у них нет иного выбора.

Женившись, мой младший брат Брайан стал забирать меня к себе на некоторое время два раза в год – весной и осенью. Я была рада, что у родителей появилась хоть какая‐то передышка, но сама со страхом ждала этих поездок.

В доме Брайана и его молодой жены Линды я чувствовала себя нежеланной гостьей. Помню, как в мой первый же приезд они сказали, что если бы я любила своих родителей, то давно добровольно переехала бы в специальный интернат, а то и сразу в дом престарелых. Дом престарелых? Но мне лишь недавно исполнилось сорок…

И вот однажды осенью случилось маленькое чудо. Мрак, окружавший меня, рассеялся. Кошка Линды родила шестерых котят. Мама уже выбрала одного, который будет жить с нами. О, с каким нетерпением я ждала этой встречи!

Котенок, казалось, полюбил меня с первого взгляда. Как только Брайан усадил меня на диван, он запрыгнул мне на колени и оставался там, даже когда другие котята играли вместе. Да, мы с ним точно станем лучшими друзьями.

– Я правда ему нравлюсь, – сообщила я Линде, когда она наконец вышла из своего кабинета, чтобы приготовить мне обед.

– Его зовут Бакстер, и мы уже пообещали его кое-кому другому, – небрежно ответила Линда.

Сердце мое было разбито. И, что было еще хуже, Линда сказала, что никогда раньше не видела, чтобы Бакстер сидел спокойно.

– Если котята попадают в беду, Бакстер обычно оказывается в гуще событий. Он – главный клоун.

В течение следующих нескольких недель я постоянно думала о Бакстере. Этот маленький котенок хотел быть со мной. Я молилась, чтобы новые владельцы относились к нему с той же любовью, какая теперь поселилась в моем сердце.

Что же было дальше? Когда за Бакстером пришли, молодая девушка, которая нянчилась с моими племянниками, по ошибке отдала вместо него другого котенка. А Бакстер переехал жить к нам и сразу же нашел свое любимое место – у меня на коленях. Он очень беспокоился, когда наступило время ложиться спать. Но как только ему показали мою спальню, он свернулся калачиком рядом со мной и заснул.

Бакстеру потребовалось некоторое время, чтобы освоиться в доме моих родителей, но уже очень скоро я поняла, почему Линда назвала его главным клоуном. Он всегда попадал в неприятности. Во время ужина он сидел на мусорном ведре и выпрашивал еду. Вылизывал свою миску дочиста, а потом воровал остатки у других кошек.

Ему нравилось «помогать» по хозяйству. Каждый раз, когда мама шила, он пытался поймать ткань, ползущую из швейной машинки. Помимо этого он считал себя великим знатоком компьютеров и лез в экран и клавиатуру так часто, что мне без конца приходилось сохранять написанное. Что ж, если разобраться, это не самая плохая привычка.

Хотя попадание в неприятности занимало почти все время Бакстера, он никогда не отклонялся от своей главной миссии – быть моим любящим компаньоном. Летом, пока другие наши кошки гонялись за мышами, Бакстер забирался на наш диван-качалку и качался со мной. Когда я принимала ванну, он сидел на краю ванны; он даже позволял мне пускать пузырьки ему на мордочку.

И еще одна вещь неизменно трогала мое сердце. Сидя у меня на коленях, Бакстер иногда нежно касался лапой моего носа. А надо вам сказать, что я ненавидела свой нос. Потому что, как будто мало было всего остального, нос мне достался большой и очень некрасивый. Вся моя семья подшучивала над ним, а Бакстер просто касался лапой. И я восприняла это как заявление, что он любит меня и с большим носом, и вообще любой.

Бакстеру исполнилось восемь лет, когда он заболел. У кота, который привык воровать и выпрашивать еду, не было аппетита. Он больше не искал проблем и спал днями напролет. Визит к ветеринару подтвердил мои худшие опасения: у Бакстера отказывали почки. Ветеринар назначил коту антибиотики и сказал, что, если его состояние не улучшится в течение недели, нам придется принимать серьезное решение. Как я молилась тогда, чтобы лекарство подействовало и Бакстер вновь стал веселым – каким он всегда и был!

К сожалению, на этот раз чуда не произошло. Через несколько дней Бакстера пришлось кормить с ложечки детским питанием, и даже тогда он смог съесть всего несколько ложек. Бакстер, которого я знала и любила, увядал у меня на глазах.

В последнюю ночь своей жизни Бакстер нашел в себе силы перебраться с маминых колен на мои. Он хотел был только со мной. Я погладила его маленькое тельце. Спасибо тебе, мой хороший кот. Ты сделал то, что оказалось не под силу никому из людей: принял меня и подарил возможность быть избранной и любимой. Это будет мне утешением на всю оставшуюся жизнь.

Синтия М. Дутил

Кот, который испепелял мышей одним взглядом

Умные коты едят сыр, дуют в мышиную норку и ждут затаив дыхание.

УИЛЬЯМ КЛОД ФИЛДС

Нам нужен был хороший мышелов, поэтому, когда мы узнали о котятах из амбара, родившихся недалеко от нас, мы отправились на них посмотреть.

Добрый фермер привел нас в сарай, и, как и многие другие в подобной ситуации, когда наш котенок поднял глаза, лежа в пушистой куче, мы моментально влюбились. Большие зеленые глаза, оранжево-белые полосы и изобилие индивидуальности – он был нашим. Мы подобрали его, поблагодарили фермера и отвезли Сэма домой.

«Домом» был большой, очень старый, сколоченный из брусчатки загородный дом, и мы только что его купили. В то время здесь было больше щелей и укромных уголков, куда могли забраться мыши, чем битумной черепицы на крыше.

Кто‐то установил шкафчики под раковиной и оставил четыре идеально круглых отверстия в плинтусе. Мы так и не узнали, какова была их цель, но, когда Сэм был маленьким, он нырял в отверстия, поворачивался и высовывал голову обратно. Это было очень мило, и какое‐то время мы называли его котенком Джек-в-коробке.

Вдоль одной кухонной стены также стояла древняя плита, и мы знали, что под ней было много дыр и зазоров. Обычно я накладывала коту корм в маленькую тарелку, стоявшую на полу возле плиты.

Однажды утром, потягивая кофе, я заметила, что Сэм пристально