Ожидая Джоан, Джейк вышел в гостиную. От волнения не осталось и следа. Нет, он не может жениться на этой женщине. Никогда не станет милым, добрым парнем, которого она мечтает встретить. Но ведь и она не ждет от него такого поступка? Не так ли?

Он снова почувствовал себя пойманным в клетку.

Наконец приехала Джоан. Джейк проводил ее в гостиную, они сели друг напротив друга в глубокие кресла, обтянутые красной кожей. Между ними стоял низкий серый каменный столик. Полы из полированного дерева, сквозь панорамные окна в комнату льется солнечный свет. Настоящее мужское жилище. Такой дом никак не предназначен для жены и детей.

– Хочешь чего-нибудь? Вода? Чай со льдом? Вино?

Джейк совершенно ополоумел.

– Извини.

– Все в порядке. Мне ничего не нужно.

Джоан выглядела хорошенькой в белоснежной блузке и брюках. Но лицо и глаза все еще казались ему утомленными.

– У тебя началась тошнота?

– Нет, симптомы не изменились.

– Может быть, у тебя этого не будет.

Она улыбнулась.

– Да, было бы приятно.

– Джоан, я совсем ничего не знаю о детях.

– Я тоже.

– Нет, ты обязательно станешь прекрасной мамой.

– Спасибо. Не так я все это представляла, хотя уже люблю этого ребенка.

Его сердце учащенно забилось в ответ на ее признание.

– Я дам вам все, что смогу. Все, о чем попросишь, но, Джоан, пойми, я не могу жениться на тебе. Надеюсь, ты понимаешь меня.

– Конечно. Я здесь не для этого, к тому же сама не вышла бы за тебя.

Ее ответ должен был удовлетворить его, но вместо этого опечалил.

– Я хочу купить для вас дом. Где-нибудь неподалеку. Хочу, чтобы мы жили рядом и я как можно чаще виделся с ребенком. Приходить по вечерам и укладывать ее или его спать.

Она едва заметно улыбнулась.

– Ну, ничего себе.

– Что?

– Джейк, ты говоришь как настоящий отец.

– Правда?

А он еще не почувствовал себя отцом.

– Спасибо за предложение, однако не нужно покупать дом.

– Ты знаешь, это моя работа. Это инвестиция. Для ребенка. К тому же вы не можете продолжать жить в твоей квартире. Она слишком мала для тебя и ребенка.

– Хорошо, но дом будет записан на твое имя. Мне не нравится так сильно зависеть от тебя. Это неправильно.

Джейк не собирался спорить, во всяком случае, пока Джоан в положении, и решил подчиняться ее желаниям.

– По крайней мере, я хочу, чтобы ты сама выбрала подходящий дом.

– Он не должен быть слишком большим. – Она окинула взглядом его жилище. – Хочу что-то уютнее.

– Понял тебя. – На побережье множество небольших уютных домиков, о которых, как ему показалось, она мечтала. – Мы подберем то, что тебе понравится.

– В спешке нет нужды. Пока я могу оставаться в квартире. – Джоан откинулась в кресле и положила руку на живот. Джейк тотчас подумал о новой маленькой жизни, которая уже развивается у нее внутри. – У нас еще достаточно времени.

– Нет необходимости откладывать покупку дома.

Удивительно, как все изменилось. Обычно именно Джоан торопила его, планировала все наперед. Теперь же именно он пытается форсировать события. Что на него нашло? Может быть, он видит, насколько растерянна будущая мать его ребенка?

– Что будем делать с моей работой?

– О чем ты?

– Я буду продолжать работать на тебя? Что мы скажем в офисе?

– Конечно, ты можешь продолжать работать на меня. – Он уже достаточно волновался из-за того, что она начнет искать себе новое место, пока болеет, и теперь окончательно отказывался терять ее из виду.

– Можно провести собрание и проинформировать персонал.

– Я нервничаю.

– Понимаю. Но лучше сделать это, прояснить ситуацию раз и навсегда, чтобы избежать сплетен и пересудов.

– Ты сам сделаешь это? Не могу представить, как стою на глазах у коллег и признаюсь в том, что переспала с тобой.

– Конечно, я возьму это на себя и буду деликатен.

Джоан тяжело вздохнула.

– Джоан, мы пройдем через это вместе. – Едва ли Джейк представлял, насколько изменится теперь их жизнь. – Как только ты почувствуешь, что готова вернуться на работу, я созову собрание.

– Я вернусь в пятницу.

Уже через два дня.

– Тогда мы это и сделаем.

Он объявит всем, что они ждут ребенка, так и начнется их непростое совместное будущее.

Собрание в пятницу выдалось тяжелым, но все когда-нибудь заканчивается. Джоан больше не придется врать о своем самочувствии или унизительно скрывать интересное положение, когда живот станет особенно заметным. Или переживать о том, что подумают о ней коллеги. Начиная с этого утра все официально оповещены.

Джейк вел себя как профессионал, сухо снабжал аудиторию фактами. Нет, они с Джоан не состоят в отношениях. Да, они будут растить ребенка вместе. Нет, не как единая семья. Да, она продолжит свою деятельность в компании, и их отношения будут носить исключительно деловой характер.

«Ах, если бы все было так просто», – сокрушалась Джоан про себя.

После собрания все покинули конференц-зал, и в нем повисла пронзительная тишина. Джоан понимала, что все смущены. Еще бы. Она чувствовала себя не в своей тарелке, подозревала, что Кристен, секретарь, обязательно попытается поговорить с ней с глазу на глаз.

Джейк и Джоан разбежались по своим кабинетам. С тяжелым сердцем она уселась за письменный стол, пытаясь настроиться на рабочий лад.

Спустя час в дверь постучали. Наверняка это Кристен со своей стильной короткой стрижкой, крупными серьгами и в стильном же платье. Джоан подняла лицо, поняла, что не ошиблась, и предложила девушке войти.

Кристен притворила за собой дверь. Ее широко распахнутые глаза говорили сами за себя.

– Поверить не могу, ты беременна от Джейка! Ты – самая милая, воспитанная и деликатная женщина, которую я встречала!

Джоан и сама понимала всю абсурдность сложившегося положения.

– Что же, так случилось.

Кристен ухмыльнулась.

– Мне всегда казалось, что между вами существует взаимная симпатия.

– Правда?

Джоан всегда казалось, что ей удается тщательно скрывать свое влечение к неотразимому боссу.

Кристен, миниатюрная брюнетка, когда-то играла Питера Пена в малозначительной постановке. Все в Лос-Анджелесе невольно пропитываются искусством лицедейства. Хотя она звезд с неба не хватала. Ее настоящей страстью были мужчины. Кристен меняла их с завидной регулярностью. Но так было не всегда. Джоан прекрасно помнила время, когда ей приходилось отпаивать девушку литрами чая и кофе, чтобы привести в чувство после самого болезненного разрыва.