Вот мерзавец, нарочно действует мне на нервы.

— Буду брать интервью у пассажиров. Представляешь сенсацию, если я выживу, — «Последними словами Алекса Лоуренса были: «Простите меня все, кого я обидел».

— Мечтай. — Алекс снова уткнулся в газету.

К ним подошла стюардесса.

— Что-нибудь хотите выпить?

— Да, апельсиновый сок, пожалуйста, — попросила Ребекка.

— А вы, сэр? — спросила стюардесса Алекса.

— Нет, спасибо, — отказался он и, обращаясь к Ребекке, заметил: — На твоем месте, учитывая твое нынешнее состояние, я бы выпил чего-нибудь покрепче.

— Отвяжись, — возмутилась она. — Почему мое состояние не дает тебе покоя, никак не могу взять в толк?

— Как же: редактор обещал снять с меня голову, если с тобой что-нибудь случится. Не понимаю: если он знал, что ты беззащитнее ребенка, почему отпустил в эту поездку? Только не хватало мне с тобой нянчиться.

— Ты слишком высокого мнения о себе, — огрызнулась Ребекка. — Я вполне сама могу за себя постоять. Мы еще посмотрим, кто будет работать лучше.

— Милочка, работать буду я. А ты отправляйся по магазинам, валяйся на пляже. Как от журналистки от тебя все равно никакой пользы не будет.

— Это почему?

— Во-первых, ты еще зеленая, как весенний куст, и не способна разрабатывать серьезные темы, а во-вторых, ты женщина.

— Ясно, мы имеем дело с женоненавистником, — констатировала Ребекка. — Мы еще посмотрим кто кого.

— Тут и гадать не приходится, — сказал Алекс. — Не надейся меня обойти.

— У нас заказан номер, — произнес Алекс.

Всю дорогу он молчал как рыба. Даже не пытался язвить, что было на него совсем не похоже. Когда они вышли из такси, Алекс даже не потрудился помочь Ребекке нести ее чемодан. Он, в общем-то, не был очень тяжелым, но все-таки.

Как-никак Алекс теперь мой муж, подумала раздраженная Ребекка, таща за собой чемодан.

— Мистер и миссис Барри?

— Верно.

Ребекка устало вздохнула. Наконец-то можно принять расслабляющий душ и вытянуться на кровати. Несмотря на то что Ребекка в самолете просидела всего несколько часов, она страшно устала. Сказались волнения и постоянное напряжение. Ей ужасно хотелось спать.

— Ваш номер триста семнадцатый, третий этаж, направо. Проводить вас?

— Спасибо, не стоит. — Алекс направился к лифту.

Ребекка снова подхватила свой чемодан и поплелась за своим спутником.

Номер выглядел вполне уютно. Хоть и небольшой, но было в нем что-то домашнее. Однако кровать имелась в наличии одна. Ни дивана, ни кушетки в номере не наблюдалось.

— Я что-то не поняла, — сказала Ребекка. — Это что, односпальный номер?

— Увы, нам оплатили только этот, — ядовито ответил Алекс.

— То есть как? — спросила Ребекка. — Питер денег пожалел или просто не подумал? Кто заказывал номер?

— Его секретарша. Видимо, она решила, что мы настолько войдем в роль мужа и жены, что две кровати нам совсем ни к чему. — Видно было, что Алекс тоже далеко не в восторге от такого положения вещей.

— Ну что ж. — Ребекка поставила чемодан на пол. — Кому-то придется спать на полу.

— Приятных сновидений, — сказал Алекс. — Надеюсь, тебе не будет слишком жестко.

— Очень смешно. Может, сказать, что мы в ссоре или что ты болен заразной болезнью и поэтому мы не спим вместе? — предложила Ребекка.

— Единственная инфекция — это ты. Причем неизлечимая.

— Ты сегодня так и искришься остроумием, — огрызнулась Ребекка. — Только свои шутки, почему-то, понимаешь исключительно ты сам.

— Просто ты недостаточно умна, чтобы оценить их по достоинству.

Она решила, что дальнейший спор бесполезен. Вдобавок усталость не располагала к тому, чтобы препираться. Ребекка направилась в ванную комнату и встала под душ. Через пятнадцать минут новоявленную супругу Алекса Лоуренса окончательно разморило от горячей воды, и она, надев пижаму, предусмотрительно захваченную с собой, накинув сверху легкий халат, вышла из ванной. К удивлению и одновременно облегчению Ребекки, Алекса в комнате не было.

Наверное, пошел договариваться насчет еще одного номера, подумала она. Или решил ночевать где-нибудь в другом месте, отдельно от меня. Ну и скатертью дорога.

Ребекка легла в уютную постель, подтянула колени к груди, как в детстве, и почти тотчас же уснула. Через какое-то время — точно определить, сколько проспала, Ребекка не могла — она почувствовала, что кто-то сел на край кровати, и услышала голос Алекса:

— Я, конечно, понимаю, что тебе так удобно, но я тоже хочу спать.

— И что из того? — не открывая глаз, спросила Ребекка.

— А то, что тебе придется подвинуться. Я выпросил себе второе одеяло, сказав, что моя женушка всегда мерзнет.

— А слабо было выпросить вторую кровать?

— Я бы с удовольствием выклянчил второй номер, если б нам не нужно было маскироваться, — сказал Алекс. — Подвинься, тебе говорят.

Ребекка не сдвинулась с места.

— Не хочется тебя огорчать, — сказала она. — Но я считаю, что здесь и для меня одной мало места.

Алекс ничего не ответил, в комнате стало тихо. Ребекка лежала с закрытыми глазами и не могла понять, чего это Лоуренс так притих, как вдруг тот неожиданно ее пихнул и она слетела на пол.

— Ты в своем уме?! — возмущенно крикнула Ребекка.

— Может, и в чужом. — Он устроился на кровати.

— Очень мило, — процедила она и встала с пола. — Раз уж в тебе нет и капли совести, то действуем следующим образом: правая половина кровати моя, левая — твоя. Накрывайся своим одеялом и смотри не смей даже руку закинуть на мою половину.

— Может, мне попросить мел и мы очертим границы?

— Обойдемся так. У меня хороший глазомер.

Ребекка снова забралась на кровать. С появлением Алекса здесь стало явно тесновато. Какое-то время она вертелась, потому что никак не могла найти удобное положение. Алекс отвернулся от нее, и теперь она видела перед собой только его мужественную широкую спину. Несмотря на все свое неприятие по отношению к нему, Ребекка почувствовала себя защищенной. Она ощущала тепло Алекса и слышала его ровное дыхание. Ребекка глубоко вздохнула и снова закрыла глаза.

Надо же, сколько времени я мечтала оказаться в одной постели с мужчиной — и вот наконец оказалась. Только данный мужчина — Алекс Лоуренс. И это совсем не то, чего я ожидала от жизни. Все-таки какая смешная ситуация! В первый раз со мной такое: я лежу в постели с симпатичным мужиком и между нами ничего нет и быть не может. Кому рассказать — не поверят. Интересно, о чем он сейчас думает?