— Я гувернантка, а это круче, чем ведьма. И так просто меня не напугать, имей это ввиду.

— Вы предполагаете освободить Его Светлость, моего папу?

— Если он ничего серьезного не сотворил, то обязательно. Ты случайно не знаешь, где его паспорт? Он у него?

— Отец хранит все бумаги у себя в сейфе.

— Жаль. Ну да ладно. Накорми кота, не забудь. И поставь ему воду, если найдешь, во что ее налить. Никуда не уходи. Я обязательно вернусь через несколько часов самое большее. В розетки ничего не суй. Если будет страшно, сядь у окна и смотри на прохожих.

— Я ничего не боюсь.

— Вот и отлично, — захлопнула я дверь и почти сразу остановила машину. Даже такси заказывать не пришлось.

— Уф. До отделения полиции не подбросите? Триста рублей хватит? У меня больше нет.

— Подброшу.

Немногословный таксист. Вид усталого города за окном. Дома выстроились в ряд вдоль канала, словно усталые красотки перед зеркалом. Одни наклонились чуть вперёд, разглядывают в темной воде отражение фасадов, сияющих окон. Другие, напротив, откинулись чуть назад, слишком уверенные в своем непревзойденном величии. Ни один дом не стоит ровно, коварные болотные воды точат фундаменты особняков, раскачивают почву, прорезают асфальт в одних и тех же местах паутиной трещин, разрывают старинные, доставшиеся городу ещё со времён шведских гатей, ложбинки, копят в них воду. Сизая дымка тумана укутывает чугунное ограждение канала, делает его ещё более призрачным, ненастоящим. Ярко подсвечены дворцы, парадные, холеные, ухоженные, настолько нереальные в своем величии, что кажутся миражом, тем, чего коснуться нельзя, сколько ни пытайся. Мерное движение машины убаюкивает, то и дело я пытаюсь провалиться в дурман сна, выпасть из мутной реальности. День, ночь, вечер, утро — все смешалось. Трудно понять какой сейчас час, ещё только вечер, или уже наступила ночь. Все погрузилось в неясную дымку, растворилось и потеряло четкие очертания. Есть только намеки, какие оставляет акварель на холсте. Узнаваемые образы, разноцветные пятна, перетекающие одно в другое. Воспоминания этого сумасшедшего дня одно за другим встают перед глазами, не дают забыться, расслабиться по-настоящему. Туфли спадают с усталых ног, таксист хмурится, нервно дергает рычаг переключения скоростей.

— Снижаемся? — бурчу ему сквозь дрёму.

— Уже сели.

— Как? — окончательно прихожу в себя я и обнаруживаю улыбчивого парня.

— Вон там участок. Идите.

— А деньги?

— Со стюардесс не беру. Удачи вам, девушка, все наладится. Напился, козел, и подрался?

— Кто?

— Парень ваш?

— Людовик? А черт его знает. Спасибо, — выбралась я наружу, путаясь в туфлях. Скорей бы домой. Интересно, воспитанника придется укладывать спать? Может, и мне место в особняке найдется на эту ночь.

Глава 10

Надежда

Дежурный хмур и совсем неприветлив. Тяжёлая у него работёнка, попробуй, вот так постой, отвечая на массу большей частью грубых вопросов.

— Добрый вечер, — улыбнулась я как можно приветливей.

— Ещё, кажется, день, — устало посмотрел на часы мужчина, — впрочем, вы правы, действительно вечер. Заявление решили подать? Кража, грабеж?

— Нет, ну что вы. Мне бы забрать…

— Если это вещественное доказательство, то так просто не получиться, к сожалению.

— Я не знаю. Мне позвонил один из ваших сотрудников.

— Точно из наших? Как зовут, какой чин?

— Я не расслышала. Только номер отделения и адреса разобрала. Мне бы забрать Людовика. Крупный такой.

— Пёс? Кот? Заявление о пропаже подавали?

— Барон. С придурью.

— Этот?! — подскочил на месте дежурный, — А с виду такая приличная! Он даже наших бомжей ограбил! Шулер, картежник, два часа сидит в обезьяннике, а шороху навёл как стадо слонов! То воды ему принеси, то давайте позвоним Эмилю! А то ещё хуже придумал, паршивец! Нет, ну какой все-таки гад! Выжег на штукатурке иероглиф. Чем, я вас спрашиваю? Мы его обыскали! У него при себе не было ничего!

— Так я могу его забрать?

— Сейчас, Павлова позову. Он вам выдаст этого. А впрочем, идите сами. Нет, ну на кой черт он вам всё-таки сдался?! Правильно говорят, чем более здравомыслящей выглядит девушка, тем больший…,прости Господи, ей достается. И чем вы только думаете, бабы?

— Он мне деньги платит.

— Ясно, — качнул головой служивый.

— Не в этом смысле. Я гувернантка.

— А бейджик на блузке для красоты висит? Впрочем, не мое дело. Павлов! — крикнул он так, что у меня уши заложило. Подозреваю, что Павлова просто припечатало в коридоре. Бежит! Молодой, усики топорщатся. С таким будет проще договорится.

— Вон родственница нашлась у нашего болезного. Проводишь?

— Вы его заберёте? — сколько надежды в глазах.

— Заберу. А что случилось?

— Все случилось! Мы уже хотели его в больницу отправить. Но туда не берут тихих. Майор как раз сейчас договаривается, чтоб всё-таки взяли. У нас тут не странноприимный дом! Так полковник сказал. После первого взрыва.

— После чего? — уточнила я. Дежурный так и вовсе взвился на месте.

— Вот что он взрывает? Мне кто-нибудь может сказать?! Иллюзионист х… Хороший бы вышел, не при дамах будь сказано! Мы его до белья раздели! Гад! У него что, взрыв пакеты в з…заначке спрятаны?

— Нет у него ничего при себе. Я наблюдал. Сидит-сидит и как стрельнет на спор с этим, как его, с который без бороды.

— Забирайте вашего Людовика, чтоб ему провалиться к бесам! — подскочил дежурный, и на секунду мне показалось, что у него из штанов выпрыгнул хвост. А на голове заблестели крохотные рожки посреди мелких кудрей. Брр. Надо как можно скорее попасть домой и лечь спать. Круглосуточная работа до добра не доводит. Так и рехнуться недолго, причем окончательно.

— Идёмте со мной. Так вы его точно заберёте?

— Куда ей деваться, шаб…? Заберёт.

— Это вы мне?

— Нет.

— Хам.

— Я при исполнении!

— Пройдёмте, — очень настойчиво раскрыл передо мной серую дверь молодой полицейский. Первое, что я увидела, была огромная клетка и, самое страшное, что она предназначена для людей. Улыбочку на лицо. Профессиональную. Милую, с ноткой доверительности. Ну, же, ну! Надя, здесь тебе боятся нечего, это же не рейс над тундрой зимой. Тут тепло и куча народа. Подумаешь!

— Узнаете кого-нибудь? — вывел меня из смятения голос Павлова. В клетке раздался ужасающий рык. Огромный мужчина, больше напоминающий зверя со всей силы бросился на стальную решетку в попытке раздвинуть толстые прутья. Обнаженный торс, вздыбленные мышцы, безумие, плеущееся в черных глазах.

— Где Джошуа?

— Он малость того, да? Мы сначала приняли за наркомана. Он какую-то закладку под скамейкой искал. Но экспертиза показала, что никаких веществ в крови нет. И в моче тоже. Да и под скамейкой я ничего не нашел, сам лазал, — в