– Угу.

– Х-хорошо. У меня как раз завтра всего две пары.

Две пары. Две пары… Господи. Ну, вот куда я? Зачем? Как все легко и просто было с Инной.

Кстати, о ней. С ней ведь тоже нужно будет что-то решать. Обиженная баба в непосредственной близости к телу и секретке – тоже тот еще геморрой. Да и не хочу я обижать Инну! Вот в чем дело. Но не обидеть, наверное, не получится.

Так ничего толком и не придумав, маюсь, хожу по дому. Я взбудоражен так, что оставаться на месте нет никаких сил. Меня, как пацана, бросает в жар, стоит только подумать о том, что я совсем скоро увижу девчонку. А ведь уже и не надеялся. И думать себе запретил.

Удивительно, я ведь никогда не тяготился своим одиночеством, скорее даже, напротив, сам его для себя выбрал. Но чем сильней я погружаюсь в мысли о Жанне, тем отчетливей понимаю, что это был далеко не самый правильный выбор. Что, сделав его, я упустил что-то важное. Может быть, ключевое. Заключение, надо сказать, дерьмовое. Еще немного, и я сам поверю в то, что раскис.

Наутро у меня назначено несколько встреч. В том числе в Администрации президента. Визиты туда – неотъемлемая часть моей работы. И, надо заметить, далеко не самая приятная часть. Терпеть не могу идиотов. А там их, как ни крути, хватает. Нет, конечно, когда это возможно, я посылаю вместо себя Антона. Но в этот раз интуитивно  чувствую, что мне нужно быть там самому. И не прогадываю. Пока я вкалывал в поте лица, кто-то ушлый стал плести интриги против моего ведомства. И хорошо, что главный все же умный мужик. Что он, понимая процессы, не стал спешить с выводами. А сначала, в своей манере, с шуточками-прибауточкам обрисовал ситуацию мне и дал объясниться. Что я и сделал. Тоже с шуточками. И прибауточками. Вроде бы он все понял. Так что ситуация оказалась не слишком болезненной для меня, но все равно неприятной. Я прекрасно осознаю, что все могло бы быть далеко не так весело, если бы я вовремя не вмешался. Делаю себе пометку разобраться в происходящем. Узнать, кто мутит воду, и с какой целью. Хотя, в общем-то, не трудно догадаться, что это очередная попытка убрать мою фигуру с шахматной доски.

– Хорошо, что вы были. Я бы не вывез, – хмыкает Антон, когда мы выходим.

– Именно поэтому я на своем месте, а ты на своем. Есть идеи, кто мутит воду?

– Может, люди Валеева. А может, Хасанова. Вы им обоим как кость поперек горла.

Задумчиво киваю и усаживаюсь в машину. Врагов у меня много. Но тут, я чувствую, свои… Свои стараются. Не смертельно. Но неприятно, да. Все же не вовремя это все с Жанной. Злюсь. А потому дорога до офиса проходит будто сквозь меня. Залетаю в приемную. А там Инна, к возвращению которой я почему-то совершенно не готов. Хотя всю прошлую неделю я только о том и мечтал, чтобы она поскорее вернулась.

Я запинаюсь. Она встает мне навстречу. Тянет руку, как будто хочет меня приобнять. А я настолько заведен, что шарахаюсь в сторону. Надо отдать должное этой женщине, она и бровью не ведет. Может, я зря решил, что со стороны Инны все глубже, чем она давала понять? Хмурюсь, так и не решив, как во мне отзывается эта догадка. Закрываю за собой дверь. И за ней же оставляю все постороннее. Работы у меня действительно много. Вот в неё я и врываюсь сходу.

Зарываюсь в отчеты, вливаясь в привычную офисную рутину. Тянусь к чашке, что обычно стоит от меня по левую руку. Но нащупываю лишь пустоту. Недовольно хмурюсь. Выхожу, чтобы потребовать положенный кофе, и замечаю Жанну. Дыхание умирает в легких, до того как я успеваю наполнить их воздухом. Стрёмная реакция. Абсолютно нетипичная для меня. Интересная такая реакция. Требующая анализа.

– Жанна? Проходи! – кладу руку ей на поясницу. Чувствую каждый хрупкий позвонок, дуги ребер. Мои пальцы будто вспыхивают пламенем, которое перекидывается на руку и дальше, охватывает все мое тело.

– Чай? Кофе? – спрашиваю я хрипло, прежде чем понимаю, что это, наверное, неправильно – просить Инну сварить его нам.

К счастью, Жанна отказывается. Замирает напротив меня, закусив губу, которую я трогал пальцами. А потом чуть приподнимает руку с зажатым в ней пакетом:

– Вот. Я принесла ваши вещи. Они стиранные. И даже прошли через рентген.

Я недоуменно приподнимаю брови. А Жанна в ответ запрокидывает голову и смеется.

– На входе в ваш офис мне пришлось пройти через несколько рамок.

– А-а-а, – удивляюсь я собственной недогадливости.

– Глупая шутка, – тушуется она.

– Да нет, нормальная. Здесь действительно усиленные меры безопасности. Ты же понимаешь, – равнодушно веду плечами.

Она улыбается, отчего на щеках появляются трогательные ямочки. Отдает мне пакет и, засунув освободившиеся руки в карманы шорт, проходит вглубь кабинета, с нескрываемым интересом оглядываясь по сторонам.

– А это что за раритеты? – тонкий палец тычет в чуть пожелтевшие телефоны спецсвязи. Действительно, старые, с диском и трубкой на проводе.

Я совершенно не знаю, как себя с ней вести. И даже не уверен, что мне в принципе стоит париться на этот счет. Вполне может оказаться так, что это наша последняя встреча. Я не решил… Все слишком сложно. Некоторую легкость в  происходящее  вносит разве что этот ни к чему не обязывающий разговор.

– Это телефоны спецсвязи.

– Неужели рабочие? – Жанна поворачивается ко мне лицом, но продолжает медленно пятиться к столу. Я иронично приподнимаю бровь. Мол, обижаешь. – И вы ими действительно пользуетесь?

– Зачем бы иначе они здесь стояли? – неторопливо иду за ней, не отпуская взгляда. Почему-то мне ужасно интересно за ней наблюдать. Считывать реакции. У нее очень живое лицо. Намного более бледное, чем я запомнил. Наверное, все дело в том несчастном случае на воде. Мое желание выдрать ноги горе-флайбордисту вполне может составить конкуренцию моей острой, на грани дозволенного, потребности ей обладать.

Тормози, Ваня. Мать твою. Ты уже один раз поторопился!

– А зачем столько аппаратов?

– Затем, что каждый подключен к своей АТС. Например, по этому телефону я могу позвонить в МВД. Это спецкоммуникатор. Звонок поступает на отдельную телефонную станцию. Я называю фамилию того, с кем хочу связаться, и специальные люди находят его, где бы он ни был.

– А этот? – она ведет тонким пальчиком по следующему аппарату.

– Этот для связи с правительством. Доступ к этому каналу связи, как ты понимаешь, имеет довольно узкий круг лиц.

– А этот? Он ведь даже без номеронабирателя. – Жана закусывает губу и смотрит на меня исподлобья.

– Этому аппарату он совершенно не нужен. Это прямой канал, по которому я могу связаться исключительно с главой государства.

Жанна хлопает ресницами.

– И вы можете вот так свободно об этом говорить?

– Почему нет? В этом нет никакой тайны.

– Значит, вам не достанется за то, что вы выболтали мне все секреты?