Миша согласно кивнул.

- Я тогда с вами пойду.

- Нет Миша. Ты нужней тут на острове. Кроме тебя никто так умело с железками не обращается. А Катя в хороших руках. Марина отличный врач, так что не переживай, я думаю завтра утром мы притащим все что нужно, а к Георгию летом, как и планировали. Ну что договорились?

- Договорились.

После их разговора Миша отправился в кузницу. Но работать так и не смог, из рук все валилось, он постоянно думал о дочке, и душа была не на месте. Поэтому попросил помощника поработать без него, а сам отправился обратно в госпиталь. Много часов провел у постели Кати, но ей становилось только хуже. На лице Марины отчетливо читалось беспокойство, а на вопросы о состоянии дочки она отвечала все неуверенней.

Поэтому пятидесятипроцентный вариант, о котором говорил Костя, его уже не устраивал. Он принял решение, ночью двигаться к святому Георгию самостоятельно. Так будет больше шансов на спасение родного человека. Если Костя найдет препараты в аптеке- хорошо, если нет, сам принесет.

Он надеялся, что ближе к ночи, наконец, проявит себя истинная Петербургская погода, и с неба хлынет дождь, охотники в руины попрячутся. Тогда он беспрепятственно сможет добраться до места, но как на зло к вечеру тучи уползли далеко на юг, небо окрасилось в ярко-голубой, а после заката среди черноты космоса, появилось огромное белое пятно полной луны и бриллиантовая россыпь звёзд.

Путь предстоял на лодке через Неву. Стараясь не попадаться на глаза, поздно ночью он покинул жилой комплекс. Охраннику у ворот сказал, что ему срочно нужно в госпиталь к дочке, тот не стал препятствовать и открыл ворота.

Перекинув большой походный рюкзак и помповое ружье, через плечо, их припрятал неподалёку в подъезде одного из заброшенных домов, он отправился на восточный берег острова. Шёл по центру Крестовского, через дворы, чтоб не попадаться на глаза блокпостам, которые были разбросаны вдоль береговой линии. Поэтому по пути никого не встретил и не подвергся расспросам. У постовых, наверняка возникла бы куча вопросов к человеку, который посреди ночи, с огромным рюкзаком и оружием, в одиночку идет в неизвестном направлении. В таком случае пришлось бы выдумывать причину его похода.

На восточном берегу, где протекала Малая Невка, раньше было много блокпостов, так как зимой тут охотникам было проще всего пробираться на Крестовский. Малая Невка очень узкая протока, и прошмыгнуть тут с противоположенного берега Каменного острова, по льду совсем просто. Но почти полгода назад сталкеры полностью зачистили Каменный остров, а два моста ведущих к нему подорвали. И теперь эта земля, особенно летом считалась безопасной. И может через год два или три, там планировали засеивать поля пшеницы, а из нее печь свежий и вкусный хлеб, а не тот, что получался из старой поражённой хрущом муки. Но пока это было лишь в планах.

Он добрался до края Депутатской улицы, пролегающей до самого северо- восточного угла Крестовского.

На противоположенной стороне, виднелся Каменноостровский театр, с провалившейся, толи от взрыва, толи от времени крышей, и особняк графини Клейнмихель, который на удивление полностью сохранился.

Недалеко от домов Депутатской улицы, местными рыбаками, был сооружен самодельный навес, под которым ютились резиновые лодки, и мелкие моторные гулянки. На них сталкеры переплывали Малую Невку и пробирались на Каменный остров. Иногда рабочие на гулянках добирались до Елагина острова, там заготавливали дрова для растопки, и древесину для строительства, но дальше на север, как и сказал Костя, практически не совались.

А именно туда сейчас и нужно было Михаилу. На лодке он проплывет и вдоль Елагина, и вдоль Каменного островов и выйдет аж на приморском проспекте, ближе к метро Черная речка.

И, казалось бы, расстояние небольшое и преодолеть на гулянке его можно минут за десять, но заводить сейчас мотор нельзя. Шум привлечет как ребят с блокпоста, так и охотников с другого берега, а ни тех, ни других тревожить он не хотел. Поэтому пришлось плыть на резиновой. Одна из них оказалась надута, рыбаки после установки сетей их не спускали, чтобы утром сразу выбраться на реку для сбора улова.

Несколько сетей сушились под тем же навесом. Стойкий запах рыбы, пропитавший леску, долетел до его ноздрей еще на подходе к навесу. Дно лодки также пропахло рыбой и было облеплено чешуйками.

Он оттащил лодку на берег, прихватил с собой короткие весла и спустился на воду.

Против течения грести было тяжело. Лодку постоянно сносило к центру реки, а там течение становилось еще более бурным. Благо натренированные молотом и наковальней, руки, словно механизмы не имеющие усталости, продолжали бороться с настырным и непокорным течением.

Один раз он пристал на берег Каменного острова, чтоб перевести дух, и услышал громкий визг на противоположенной стороне Невы. Охотники словно бесновались в руинах. Такое бывает, когда они устраивают дележку добычи между собой, он не раз наблюдал как твари, словно гиены грызлись из-за куска мяса. Сильные отбирают пищу у слабых, а бывает, что две разных стаи устраивают между собой целые побоища за лакомый кусок, ну а тех, кто пал в бою, утаскивали победители.

Дождавшись, когда визги прекратились, Миша продолжил путь дальше.

Примерно через час он добрался до северной части города. Сошёл на берег у небольшой пристани, прям перед Ушаковским мостом, обломки которого торчали из воды. Не спеша двинулся по Приморскому проспекту, напрочь забитому вечными пробками. Тут, от взглядов охотников, которые наверняка кишели в руинах домов, его прикрывали остовы прогнивших автомобилей, из лобовых стёкол которых порой выглядывали пустые глазницы их владельцев.

Вечными пробками, такие места называли потому, что весь этот бесконечный поток машин больше никогда не сдвинется с места. Они будут стоять тут до той поры, пока время на пару со ржавчиной, не превратят метал в труху, пока резина и пластик, спустя тысячи лет не изъест песчинками, принесенными сюда ветром. А к тому времени может быть и оставшееся человечество тоже канет в лета, исчезнув навсегда с лица Земли. Поэтому для человека они так и останутся вечным памятником ушедшей цивилизации.

На Крестовском говорят, что если остановиться посреди машин, закрыть глаза и прислушаться, то вскоре можно будет услышать громкие сигналы гудков и гомон голосов людей, до сих пор ждущих, когда этот застывший поток двинется с места. Уставшие, спешащие по своим делам люди, верят, что вечно горящий стоп сигнал идущей впереди машины, наконец погаснет, из выхлопной