набережную и с одной и с другой стороны реки, а это по меньшей мере пара сотен метров. Трудно было представить масштабы разрушений, которые наносились городу, если только не быть очевидцем подобного.

Один из таких взрывов прогремел на его глазах, еще в день вторжения.

Корабль жнецов, заходящий на посадку, выпустил вокруг веер бомб, одна из них пролетела прям над его головой и скрылась за близлежащими домами. Следом, с небольшой задержкой, в небо взметнулись столбы земли, поднятые выше девятиэтажного дома. Взметнувшаяся земля и дым закрыли свет Солнца, на минуту погрузив все во мрак. Здания в эпицентре, тут же превратились в пыль, словно на видеозаписях испытания ядерного оружия. Ближайшая пятиэтажка, стоящая в сотне метров от него, приняла на себя основной удар и поглотила часть взрывной волны. Железная крыша взлетела, будто ее подхватил безумный ураган, а кирпичные стены полопались, как попкорн и рассыпавшись на мелкие кусочки расстелились по проспекту. Окна, абсолютно в каждом доме вокруг, лязгнули выплюнули из своих проёмов смертоносные осколки острого стекла. Взрывная волна, обогнувшая пятиэтажку, сшибла его и остальных наблюдателей с ног, а следом, с неба градом посыпались обломки. Не всем удалось тогда скрыться от их стремительного падения. Взрывы такой мощи Миша мог видеть разве что в фильмах. После этого он еще долго не мог ничего слышать.

Немая картина кричащих людей сейчас предстала перед его глазами и на долю секунды ему показалось, что уши снова заложило и все вокруг стихло. Будто взрыв прогремел только что, а не несколько лет назад. Но это была тишина мертвого города, которая лишь из редко нарушалась дуновением ветра, завывающего в пустых проемах окон.

По набережной Черной речки, он двигался бегом. Тут на открытом пространстве он был как на ладони. Широкий проспект, который расчерчивало русло реки уходил далеко на юг, на нем издалека можно легко заметить его крупную фигуру, хорошо освещаемую светом яркой луны. Еще на Крестовском вместе с Костей они проложили относительно безопасный маршрут, опираясь на последние вылазки в этот район, по этим данным на пути не должно встречаться убежищ охотников. Конечно, за год, все могло кардинально поменяться, но как показывает практика, охотники, ютятся на одном и том же месте и не покидают его.

Маршрут он запомнил наизусть. Тем более в этом районе он жил еще в детстве и хорошо знал каждую улочку и переулок.

Теперь судя по плану ему было необходимо пересечь реку по мосту, попасть на Торжковскую улицу, а затем, осторожно огибая руины, строго по установленному маршруту, пробраться через жилые массивы и выйти на Ланское шоссе. А там планировалась небольшая остановка.

Однако, когда он пересекал мост, до его слуха донеслось, то, что он надеялся не услышать на протяжении всего маршрута. Он на секунду застыл на месте, обхватил рукоятку ружья и нащупал курок. Михаил старался определить с какой стороны до него доносится звук, но эхо обманчиво запутывало и не давало сориентироваться. Когда звук затих, он нырнул в открытый кузов одной из газели, припаркованной у обочины, и притаился.

Издалека до него долетел протяжный вой охотника.

На первый взгляд этот звук не был похож на привычный человеческому слуху звериный вой, какие издают волки, или, койоты. Для человека, который впервые услышал его, вой будет похож скорее на громкий и протяжный скрип металла, словно кто-то начал крутить несмазанный механизм, или это ветер вдруг сдвинул с места старые ржавые качели, как это бывает в фильмах ужасов, а к этому противному скрипу, в конце добавляются горловые, клокочущие надрывы и хрипата. Подобные звуки, жители Крестовского слышат чуть ли не каждый день и спутать его с чем-то еще Миша не мог.

Порой несколько таких охотников, выбирались на набережные перед Крестовским и устраивали целые концерты, нервируя тем самым жителей острова. Прекращались концерты, как правило выстрелами с ближайшего блокпоста, но иногда за ними просто наблюдали, так как некоторые считали, что новоиспеченных соседей требуется изучать, дабы понять, кто они, что они, по каким принципам существуют, какие слабые и сильные стороны имеют. Однако в следствии длительных наблюдении, выяснилось, что разные стаи могут сильно отличаться в своем поведении друг от друга, порой они могли отличаться даже внешне.

Но за пределами острова подобный вой означал лишь одно. Что началась охота.

У каждой стаи всегда имелись наблюдатели, они забирались на крыши домов, с которых открывался хороший вид и тот, кто замечал добычу, воем давал знать своим соплеменникам, а следом этот вой подхватывали и другие. Как правило они нападали на случайно забредших на улицы диких животных, которых в последнее время становилось все меньше, а порой устраивали засады и друг на друга.

Сталкеры говорили, что, если следом за первым завыванием, раздается следующее уже гораздо ближе, значит вероятнее всего охотники тебя заметили, в таком случае следовало бежать и прятаться там, где они точно не достанут. Говорили, что менее опасно случайно столкнуться с блуждающей стаей, нежели встретиться с организованной и скоординированной толпой голодных хищников, которые, наверняка возьмут человека в кольцо и нападут со всех сторон.

В кузове Газели он просидел несколько минут, ожидая что вой повторится. Но снаружи было тихо. Похоже пронесло.

В спешке, Миша выбрался из укрытия, пересек Торжковскую улицу и затерялся среди руин. Дальше держал курс вдоль Ланского шоссе, пока не увидел перед собой массивный многоэтажный комплекс, который значительно возвышался по сравнению с остальными домами.

Глава 6

По плану Кости, дальше могла быть опасная территория. На тот момент, когда в последний раз тут были люди, охотников в этих районах было много и вряд ли за год что-то поменялось в лучшую сторону. Скорее наоборот, твари еще сильнее расплодились.

С крыши этой высотки, уцелевшей после бомбежек, можно разглядеть всю округу, заметить передвижение крупных стай, или даже их убежища, рядом с которыми всегда крутились часовые.

Очередную дорогу он пересек быстро, огибая остовы автомобилей.

У многоэтажки, недалеко от подъезда, Миша наткнулся на обглоданные, выбеленные Солнцем кости крупного животного. Внутри могло быть не безопасно.

Наверх поднимался медленно, тщательно вслушиваясь в звуки. Охотники устраивали зимовки прям в квартирах, такое было не редко.

Фонарик не включал, тут хватало света луны, проникающего в разбитые подъездные окна. К слову говоря, разбиты были абсолютно все окна в доме, взрыв прогремевший неподалеку оставил все оконные проемы пустыми.

Миша медленно, пролет