трубы повалят клубы дыма и они наконец вырвутся из этой тюрьмы.

А те, кто верит в загробную жизнь и перерождение, говорят о том, что это голоса душ погибших, застрявших в металлических коробках навечно. Просто потому, что этим душам, больше не в кого перерождаться. Они застряли между двух миров, не зная теперь какой из них является настоящим. А каждый ребёнок, который родился, или родится на Крестовском, дает новый шанс для одной из таких душ, на то, чтоб снова вернуться в мир живых.

Пройдя сотню метров по Приморскому проспекту, Миша свернул в сторону Строгановского сада, прошмыгнул под эстакадой дороги, пересек шоссе и притаился возле остова темно синего Ниссана, все четыре двери которого оказались распахнуты, а салон пуст. Его владелец, как и многие из тех, кто в тот день попадал в такие пробки, бросил авто на месте и пытался укрыться. Паника и ужас заставляли людей забыть о всем что происходило до этого. Все проблемы и переживания, терзавшие разум, в один миг превращались в пустую незначительную суету.

По началу бомбежки приняли за неожиданную атаку врага, который вот-вот грозился напасть на страну. Люди думали, что та самая третья мировая добралась и до улиц их города и спешили спуститься в бомбоубежища. Но они даже не предполагали с кем человечество столкнулось на самом деле. И самые скептические настрои о грозящей ядерной войне, которая приведет к глобальному кризису и рядом не стояли с тем, что произошло в следующие три дня.

Ни одно из даже самых глубоких убежищ не могло спасти от неминуемой гибели. Жнецы доставали тех, кого им нужно было достать в любом закутке, в любом подвале. Они раскурочивали бетонные бункеры, в которых прятались высокопоставленные шишки, уничтожали самые укрепленные позиции и сводили на нет любое продвинутое оружие человечества.

Но иной раз просто проходили мимо испуганных, онемевших от ужаса людей.

Страшная бойня закончилась быстро. Ни ресурсы, ни даже сама планета жнецам не понадобились, они исчезли в один миг. И, наверное, теперь уже никто не узнает, для чего на самом деле жнецы прилетали.

По левую руку от Миши, в руинах домов, что- то громыхнуло, словно огромный кусок бетона, все это время, державшийся изо всех сил, отвалился от полуразрушенной стены и полетел на асфальт. Возможно этому посодействовал охотник, притаившийся в развалинах. В темноте разглядеть что-либо было невозможно.

Пол минуты Миша просидел недвижимо, вслушиваясь в звуки, доносящиеся до его ушей, но руины молчали.

Помповое ружье, взял на изготовку, отсюда начинаются дикие и опасные земли, таящие в себе лишь гибель. Тем более для одиночки, который не представлял большой угрозы, даже с ружьем на перевес. На секунду он даже подумал, о том, что стоит развернуться, уплыть обратно на остров и дождаться Костю. Передвигаться группой было бы безопасней. Но перед глазами снова появилась палата Кати, белая простынь ее постели, измученное бледное лицо и хриплый кашель, который резал уши и сердце.

Он решительно поднялся и стремительным шагом направился через сад.

Белая луна освещала путь, словно уличный фонарь, поэтому он старался держаться в тени, дабы не попадаться лишний раз на глаза. Хотя он прекрасно знал, что охотники видят в темноте не хуже кошек и редкая тень от голых веток деревьев не скрывала его от их взглядов, в тени он ощущал себя безопасней. Ему казалось, что в ней он мог раствориться.

Строгановский сад он преодолел без препятствий, лишь на секунду задержавшись у входа в метро Черная речка. Ужасная картина заставила его содрогнуться. Вход в вестибюль метро был усыпан сотнями мумий. Это была толпа, несущаяся к спасению, но так и не успевшая добраться до своей цели, наперерез им вышли жнецы. Говорят, все кто попадал под излучение их оружия, погибли от остановки сердца, главная мышца нашего организма тут же замирала, попадая под всплески невидимых лучей. В самый первый день, он лично видел подобную картину, как толпы людей падали на месте.

Он растер лицо ладонями, пытаясь таким образов стереть нахлынувшие воспоминания и снова представил лицо Кати. Несмотря ни на что он должен добраться до госпиталя и вернуться обратно.

Миша подумал, не спустится ли ему под землю, и пройти большую часть пути в тишине Петербургской подземки, но потом вспомнил рассказы сталкеров, о том, что зимой охотники, часто устраивают целые лежбища на платформах станций, погружаясь в спячку на несколько месяцев. Путь по поверхности представлялся все же более безопасным.

Преодолев Строгановский сад, он остановился, прежде чем пересечь дорогу. Скинул рюкзак и вынул из него баллончик дезодоранта, распылил содержимое в воздухе позади себя, стараясь не попасть на одежду. Теперь, если кто из блуждающих охотников учует его запах и сядет на след, тут его будет ждать сюрприз.

Затем он бегом пересек Савушкину улицу и скрылся в одном из дворов между двух высоток. По правилам сталкерства, которые он не раз слышал от Кости, в одиночку не желательно выходить на открытые пространства. А рядом обязательно должно быть место, в котором можно укрыться и забаррикадироваться.

Через дворы он планировал добраться до Ланского шоссе, преодолеть русло Черной речки, по мосту и отправится по шоссе на восток. Однако посреди следующего двора, он обнаружил огромных размеров воронку, которая растянулась на всю площадку между высотками. За годы она успела превратиться в болото, а после зимы растаявший снег заполнил ее до краёв. Небольшие ночные заморозки покрыли поверхность тонким льдом, а поваленные деревья и куски бетона, оставшиеся от строений, торчали из нее, и в ночи напоминали страшные фигуры неизвестных существ. Одна из них походила на фигуру охотника, поэтому Миша резко скользнул в сторону и притаился среди веток голого кустарника. Он быстро понял, что это ему лишь померещилось, так как фигура застыла как вкопанная.

От зданий вокруг воронки не осталось ничего, кроме редких железобетонных столбов, которые все же смогли выстоять перед натиском взрыва, из их макушек торчала кривая арматура, напоминающая змей скрученных между собой которые застыли в одной позе, вмерзнув в бетон. Кое-где на бетонной трухе уже успели прорости кустарники и мелкие деревца, которые сейчас ждали тепла, чтоб распустить почки.

Пришлось возвращаться, обходить уцелевшую многоэтажку, и выходить на набережную Черной речки. Тут он был как на ладони, но иного варианта не предвиделось, из-за того, что, взрыв разрушил дома и на соседней улице, скорее всего, куда бы он не пошел, столкнулся бы с непреодолимыми завалами.

Взрыв был такой силы, что обломки разметало во все стороны, они завалили