же, на самом первом дежурстве – и уже «срочно приезжай». Что он там, министру какому сказал, что надо меньше жрать?

Когда я приехал на «скорую», Давид уже порядком протоптал дороги по стенам и потолку. И сразу начал с воплей «Не виноватая я, он сам пришел!». Что случилось, удалось выяснить только после расспроса доктора.

Короче, поехали они на вызов. Плохо с сердцем. Ситуация – и смех, и грех. Пожилой клиент решил тряхнуть стариной и пошел к своей знакомой, обсудить международное положение. Лежа, конечно. А что, имеет право – вдовец, совершеннолетний, и даже не секретоноситель. Ну, и не рассчитал силы. Приехали наши – инфаркт. Сняли пленку – а там швах, желудочковые экстрасистолы групповые, вот-вот и фибрилляция может начаться. Ну, послали за прибором самого молодого. Чтобы, значит, если что, стрельнуть успеть. Дефибриллятор ДИ-03 недавно получили, испытали, инструктаж провели, микрозачет все сдали.

Вот только вес у прибора по паспорту – двадцать два кило. И блока питания – еще двенадцать. Я ведь тоже экзамен сдавал – гробина та еще. А дама нашего элитного пациента жила в простой хрущевке, без лифта. Вот товарищ «князь», пока нес, наткнулся на местного кота, потерял равновесие – и уронил дефибриллятор.

– И что, сильно повредил? – спросил я, глядя на заламывающего руки Ашхацаву. – Во сколько там ремонт встанет?

– Да ерунда, – махнул рукой доктор Беридзе. – Он отечественный, корпус раскололся слегка. Внутренности работают вроде. Ну, десятка от силы. Впрочем, я как земляку коллеге помогу, Екатерине Тимофеевне скажу, что моя вина. Надо было за два раза принести.

О, успокоился Давид, рубаху на груди больше не рвет. И даже по поводу того, что он грузинам ни разу не земляк, ничего не вякнул. Растет парень!

Ну всё, я ребятам пирожных к чаю оставил и вывел этого оболтуса за пределы слышимости.

– Вот ты мне скажи, в чем проблема? Доктор ведь нормальный мужик, с ним вопрос обсудить – религиозные убеждения не дают? А сейчас в сортир соберешься, будешь звонить, чтобы я приехал и показал, где туалетная бумага?

– Да хватит уже, – занудил Ашхацава. – Понятно всё. Просто когда эта хрень упала, я подумал, что хана! Ну и грузин этот кричать начал, обзываться, подзатыльник отвесил. Обидно же! Ну я тоже немного вспылил, сказал лишнего. Наверное.

– Драться лез? – спросил я, вспоминая предыдущие случаи «немного вспылил».

– Не, что ты. Мы же на работе.

– Ага, ну давай, мирись. Утром предложи на пиво сходить, угости доктора немного. Денег дать тебе?

– У меня есть! – гордо вскинул голову Давид.

– Ну, удачи, пошел я.

* * *

В итоге на пиво попал не Давид, а я сам. На выходе из ЦКБ меня поймал Крестовоздвиженский. Начал долго и муторно объяснять про трудности «доктора Менгеле» отечественного розлива. Эксперименты с алкашами в ЛТП шли плохо, внятных результатов не было. А начальство-то уже воодушевилось, требовало прорыва.

– Ну не в дверях же о таком! – возмутился я, отодвигая Анатолия Варфоломеевича с прохода. И тут же получил предложение сразу, не отходя от кассы, проследовать в бар «Жигули» на Калининском, где у Крестовоздвиженского был знакомый официант, которого он выводил из запоя.

Вечером у меня должна была состояться финальная встреча с сусловским куратором и сразу после нее – с Паульсеном. По поводу денег и патента. Не хотелось на важных товарищей и господ дышать пивасом, но глаза Анатолия Варфоломеевича были такие грустные, что я согласился по одной кружечке.

Разумеется, одной емкостью не обошлось. Пиво было так себе, похоже, разбавленным, а вот сушеная таранка и вобла – прямо песня. Я больше налегал на рыбку, Крестовоздвиженский – на пенный напиток, попутно объясняя мне проблему. Как оказалось, МДМА и псилоцибин доктору отписывали в микроскопических дозах, на контрольную группу не хватало. Но это одна проблема. Вторая – наркотик поступал с плавающей очисткой. Анатолий Варфоломеевич даже не поленился сам сделать анализы – чистота «ходила» на двадцать процентов от партии к партии. Это было много.

– Что тут делать – просто не представляю, – жаловался мне отечественный «доктор Менгеле». – Статистика не бьется, результат не примут ни в одном научном журнале. А без публикации работать с цэкабэшными пациентами – никто не даст. И боюсь с дозировкой переборщить, а то так и до индуцированной шизофрении недолго. Помню, слышал, у одного музыканта…

– Питер Грин его звали. Так там кислоты литры были, вот и заболел. Может, попробовать закупить сразу крупную партию на Западе? – поинтересовался я. – И прописать в контракте минимальную чистоту. За отклонения – большие штрафы.

– Да кто даст-то закупать за рубежом наркотики?

– Так для научных исследований должны пропустить. Пусть куратор запрос оформляет. У меня есть знакомые – поспрашиваю, – я оглянулся на соседний столик. Там громко гуляла бухая компания – на столе кроме пива стояла водка, лежали какие-то самодельные сухари. Пьют «ерша» и почти не закусывают – прямо по грустному русскому фэншую.

– Я был бы очень благодарен, – Крестовоздвиженский тоже оглянулся на компанию. Один из мужиков, крупный такой, с бородой, сначала смеялся, потом начал бить себя в грудь, мотая головой и пуча глаза.

– Подавился!

Поймать Анатолия Варфоломеевича я не успел – тот подскочил сзади к бородачу, решив показать прием Геймлиха. Обхватил его руками, втиснул кулак под эпигастрий и начал давить. И тут же получил в репу от правого собутыльника. Упал.

Тут уже вмешался я. Откинул прочь левого, закричал:

– Да вы охренели?! Он же давится!

– Да не давлюсь я, – очнулся бородач, сел на стул. – Это я так смеюсь.

Тут все, конечно, заржали. Даже огребший в глаз Крестовоздвиженский. Официант принес доктору лед, он приложил его к голове. На столе появилась анестезия – новые кружки с «жигулевским». Соседи налили нам в рюмки своей водки.

– Нет, нет, – запротестовал я. – Мне хватит. Допью пиво и пойду. Еще дела сегодня.

Теперь на такси домой придется ехать, а потом вечером за машиной возвращаться. Потому что с пивным выхлопом за руль садиться – себе дороже.

* * *

Дождался с учебы Аню, почистил двадцать пятый раз зубы, и поехали с ней к старшему поколению. За это время пара кружек пива точно выветрилась, но на всякий случай полость рта освежил. Для верности буржуинскую жевательную резинку в рот засунул. Подруга принюхалась и дала добро. Так что сначала на Калининский, потом уже с удобствами. И вообще, пора отправлять Азимову на курсы вождения. Буду тогда спокойно употреблять алкоголь в нужных организму количествах.

Только сели в машину, Аня зачем-то включила радио. Я уже думал, что из следующей поездки можно бы привезти какую-нибудь магнитолу, пусть установят ее вместо этого