— Лиутберту тоже должно понравиться, — Наташа откладывала вкусняшку на тарелочку.

Баронесса посмотрела на мужа, но ничего не сказала.

В приоткрытую дверь показалась вихрастая голова Франца.

— Хозяин, всю воду забрали для купания вице-графа, — запыхавшись, протараторил он.

— Идём сюда, — улыбнулась ему иноземка, — что-то дам.

Тот глянул на хозяина и, получив разрешение, робко приблизился.

— Спасибо, госпожа, — затолкав сладость за щёку, выскользнул за дверь.

— Можно морсом запивать, — барон ел второй кусочек. — Я люблю сладкое.

— У меня в комнате есть вода. Я сейчас, — поспешно выпорхнула из покоев Наташа.

Когда она вернулась с кувшином в руках, Грета всё ещё сидела на коленях своего дяди с удовольствием поедая чак-чак. Как и положено юной госпоже, ела аккуратно и неторопливо, собирая крошки в подставленную под подбородок ладошку, сложенную лодочкой.

Няня сидела на скамье у двери. При виде вошедшей иноземки она выпрямила спину и быстро перевела взор на баронессу. Та, положив ладонь на грудь, замерев, выглядела напряжённой и бледной.

Наташа по пути зашла в обеденную залу, прихватив четыре серебряных кубка и сейчас, не выпуская кувшин из рук, наполняла их, передавая по кругу.

— Мы с Гретой будем пить из одного, — Герард заглянул в светящееся радостью личико своей любимицы.

Та кивнула, потянувшись к воде, и Дитрих тоже сделал глоток, когда Агна, неожиданно вскочив, выбила кубок из рук дочери. Обессилено упав на стул, она расширившимися от ужаса глазами смотрела на закашлявшегося мужа.

Нянька, вскочив со своего места, кинулась в ноги Бригахбургу с криком:

— Пощадите, хозяин!

Граф ссадил девочку, передавая её отцу.

— Это всё она! — кормилица, стоя на коленях, указывая на иноземку, трясла рукой. — Это она! До её появления всё было хорошо! Она злодейка и блудница!

— Что?! — встала Наташа, бледнея от незаслуженного оскорбления.

Барон, придерживая за плечо жмущуюся к нему и пугливо озирающуюся по сторонам дочь, всё ещё покашливая, глотнул из кубка воды.

Баронесса бросилась к супругу, вышибая из его рук питьё.

— Дитрих, пожалуйста! Тебе нужно… Всевышний, я не знаю, что нужно делать! Ты!.. Ты!.. — она, задыхаясь, кивала на русинку. — Ты спасла себя от яда! Спаси его! — опустилась на колени перед мужем, плача и обнимая его за колени.

— Всем молчать! — громыхнул кулаком по столу его сиятельство.

В воцарившейся тишине перхал барон, не в состоянии отцепить от себя руки жены, находящейся в полуобморочном состоянии.

Распластавшись на полу, едва слышно скулила нянька.

Грета, ухватившись за рукав отца, скривив губы, готова была заплакать.

Наташа, сглотнув в горле сладкий ком с привкусом горечи, подошла к девочке:

— Пойдём к Ирмгарду, милая. Угостим его чак-чаком, — взяв её за руку и прихватив блюдо с остатками сладости, направилась к выходу.

Грета успокоилась быстро. Без опеки няньки она стала обычным ребёнком, подвижным и любознательным. Сшитый щенок произвёл на неё впечатление, и она задалась целью повторить что-нибудь похожее, донимая иноземную госпожу расспросами. Девочку учили рукоделию, и Наташа пообещала показать ей, как делать выкройки.

* * *

Было не до ужина. Да и есть не хотелось. Мечтая о горячей ванне, Наташа перебирала в памяти пережитое «представление», мучаясь в догадках, как теперь поступят с женщинами? О наказаниях этого времени она ничего не знала. Также предстояло выяснить насчёт поступка Клары. Спускать ситуацию на тормозах не хотелось.

Притихшая задумчивая Юфрозина вяло жевала холодное мясо. Чем ближе подходило время к свадебному пиру, тем больше она нервничала и впадала в крайности.

Девушка переживала, что скоро определится срок её собственной свадьбы, терялась, не представляя, что и как будет. Её бы устроил тихий уединённый обряд: она, Бруно и священник. Беспокоил вопрос: куда поведёт её муж после церкви? Удивилась своим мыслям. Оказалось, что она так мало знает о своём женихе. О своей семье он рассказал в двух словах, а что есть у него здесь, в замке хозяина, она не имела понятия. Слышала, что командующий живёт в пристройке к казарме, но туда он её приглашать не спешил.

Наташа, убедив графиню выйти на прогулку, выбирала из вазы крупное печенье.

— Не хочешь зайти к жениху? — вопрос был чисто риторическим.

— Я уже была у него сегодня, — Юфрозина перебирала брояницу.

— Скоро вы всё время будете вместе. Тебе нравится Ирмгард?

— Какая разница, — передёрнула плечами Фрося, спеша по коридору.

— Не скажи… — не отставала от неё компаньонка. — Тебе повезло. У тебя будет молодой и красивый муж. Вот, представь, если бы он был старым и кривым. Как бы ты себя чувствовала? — Девушка смотрела под ноги. Спуск по крутой лестнице всегда вызывал в ней лёгкий озноб.

— Старый быстрее умер бы, — хищно улыбнулась невеста.

Наташа ахнула:

— Так тебе всё равно, каким будет твой муж?

— Да.

— А как же ты собираешься спать с ним?

— Спать? — споткнулась монашка, приостанавливаясь и хватаясь за поручень.

— Ну да… Возлежать, — вспомнила девушка нужное слово. — Граф мечтает о наследниках.

Юфрозина молчала.

— Тебе не нужно рассказывать, откуда появляются дети? — едва сдержала улыбку компаньонка.

Графиня побледнела, глядя на неё, как на ядовитую змею.

— Ты, что, не знаешь? — Наташа не могла поверить в сказанное. — Сколько тебе лет, милая? Вам в монастыре не рассказывали про… это?

— Почему же, знаю, — вздохнула Юфрозина, продолжив спуск. — Я не хочу детей.

— Не хочешь детей или возлежать с мужем? Это разные понятия.

— Тебя это не касается.

Графиня обернулась и очень странно посмотрела на собеседницу. Та сильнее сжала перила, ёжась — взгляд заморозил бы птицу на лету, если бы венгерка обладала подобным даром.

— Ты права, не касается. Но мне кажется, Ирмгарда трудно не любить. Если только твоё сердце уже не занято.

Юфрозина не ответила. Её глаза наполнились слезами. Наташе стало её жалко.

— Ладно, идём, прогуляемся вокруг замка, — сказала она.

Чтобы сократить путь, они прошли в кухню.

Две девки, осторожно выглядывая на улицу в приоткрытую дверь, прижав ладони к пунцовым щекам, озабоченно шептались. Увлеклись настолько, что не слышали, как к ним сзади подошли.

Выглянув из-за спин прислуги, графиня и её компаньонка в немом восторге уставились на объект обсуждения.