Лорен отказывалась верить.

– Домой к Максу. Домой к Максу! – восхищенно твердила она. Я слушала с наслаждением. – Ты прямо сегодня вечером пойдешь к нему домой?

– Подумала, почему бы не зайти, – беззаботно сказала я.

– И мама согласилась? – Лорен вытерла руки о фартук, который и без того был весь в муке.

– Ну, не то чтобы согласилась… – и я рассказала, как наврала родителям про географический проект: я, дескать, пойду в библиотеку, готовить доклад о реках. – У них от меня секреты, ну и у меня будут секреты от них. И мне не стыдно!

– Ох, и скользкая это дорожка! – пропела Лорен.

И, знаешь, Стюарт, она была чертовски права, но я лишь пожала плечами с этим… как его… с пренебрежением и сказала:

– От одного маленького вранья большого вреда не будет.

Прозвенел звонок. Я запихнула учебники в сумку и помчалась к велосипедному навесу, где мы договорились встретиться. В голове крутилась одна мысль: что, черт возьми, я делаю? Собираюсь домой к Максу. Домой к Арону! Ей-богу, я чуть не дала задний ход. Поджав хвост. Как какой-нибудь щенок в школьной форме с перепуганной мордой. Представляешь? Но тут объявился Макс, весь из себя прекрасный, и не успела я опомниться, как уже шла за ним к школьным воротам и только надеялась, что все девчонки это видят.

Но не слышат. Потому что разговор между нами еле теплился. И тягомотный такой. Оно и понятно: Макс протрезвел, смелость, которая вела нас сквозь Ночь костров, растаяла без следа, и остались два школьника, робко топтавшихся под нудным дождиком. И никакого салюта.

– Чем ты вчера занимался? – спросила я, когда мы остановились на переходе и ждали «зеленого человечка».

– В футбол играл.

– Какой счет?

– Три – два в нашу пользу.

– Три – два в вашу пользу, – повторила я.

Появился «зеленый человечек».

– Ты чего? – удивился Макс.

А я помахала рукой. Привычка. Всегда так делаю, чтобы рассмешить Дот, здороваюсь с «зеленым человечком» – привет, привет! Будто он живой и у него такая работа на переходе.

– Да комар, понимаешь.

– Зима же.

– Ну, значит, скворец, – пошутила я, но Макс не понял.

Когда мы шли по садовой дорожке к его дому, я старательно обходила крокодилов. Макс отпер дверь. Не было нужды браться за дверную ручку, но я все равно тронула ее пальцами. На естествознании мы только что прошли ДНК, и, оказывается, наше тело оставляет ее (ДНК то есть) всегда и везде, и даже без нашего ведома. Я сжимала в руке холодный металл, гадая, сколько раз Арон проделывал то же самое.

– Ты войдешь или как? – позвал Макс, стаскивая куртку и вешая ее на крючок у входной двери.

Я вошла в холл, разноцветные спиральки Арона остались у меня на ладони. Кожа прям горела.

– Э-э… пить хочешь? Соку, там, апельсинового? – предложил Макс.

Я кивнула, а сама изо всех сил прислушивалась: есть кто в доме или нет. Дом молчал, только на кухне урчали батареи. Мы были одни. И на дороге возле дома было пусто.

– А где твоя мама? – спросила я, хотя думала не о ее машине.

– На работе, – отозвался Макс, наливая на кухне два стакана сока. Кухня крошечная – в углу стол, на подоконнике пара чахлых растений.

– А папа?

– Он с нами не живет.

– А, да, ты говорил. Прости, – это я добавила, потому что Макс помрачнел.

– Да ладно. И вообще плевать я хотел. – Он протянул мне стакан. – Он два года как ушел. Я уж привык.

Я залпом проглотила свой сок. Макс тоже, и мы разом поставили стаканы в раковину. Стаканы звякнули, на улице тявкнула собака.

– Это Моцарт. Дурацкое имя для собаки.

– Надо было назвать его Бахом, – усмехнулась я. Макс не ответил. Тогда я спросила, где у них туалет, хотя мне и не нужно было, к тому же я и так знала – где, еще с той вечеринки.

– Я покажу. – Он повел меня в ванную на втором этаже.

Там, в ванной, Макс смущенно хмыкнул. Я проследила за его взглядом – на стене рядом с толчком, где должен был висеть рулон туалетной бумаги, болталась пустая картонная втулка.

– Э… Я сейчас принесу.

– Не нужно, – отозвалась я. Макс удивленно поднял брови. Он же не догадывался, что я ничего не собираюсь делать на толчке.

– Точно?

– Да. То есть нет. Мне нужен рулон. – Брови Макса полезли еще выше. – Ну, не целый рулон. Один кусочек.

На тот случай, если Макс подслушивает, я коварно разыграла целое представление – спустила воду в унитазе, открыла кран в раковине. В мыльнице лежал обмылок размером с пятидесятипенсовую монетку. Арон, должно быть, мыл им руки. Я наклонилась, понюхала. Легкие наполнились запахом Арона. Я схватила обмылок и сунула в карман. Глупость, конечно. Но, знаешь, Стюарт, люди чего только не вытворяют. Взять хоть ту телепередачу, где они развешивают скрытые камеры в разных общественных местах. Так там одна тетка средних лет, разодетая в пух и прах, заходит в туалет шикарного ресторана, в ритме фокстрота устремляется к сушилке и со словами «О, Джонни!» замирает под ней. Типа она в фильме «Грязные танцы». А однажды мы с мамой приехали в Лондон на мюзикл – как раз незадолго до рождения Дот, – и маме захотелось пройти по той самой «зебре», где дорогу переходили Битлы. На анекдот похоже, да? А было на самом деле, точнее – на обложке альбома.

Туристов там видимо-невидимо. Все щелкают камерами, позируют на переходе, едва успевая увертываться от красных автобусов. Словом, ведут себя как последние дураки. И мама – хочешь верь, хочешь нет – нисколько не лучше. Может, даже хуже. Потребовала, чтоб ее сфотографировали в обнимку с каким-то дядькой из Уокингема, вырядившимся в костюм Джона Леннона! Голову даю на отсечение, та тетка из ресторана не преминула бы цапнуть мыло Патрика Суэйзи, а дядька из Уокингема стянул бы мыло Джона Леннона. Что ж такого, что я стащила мыло Арона? По-моему, ничего такого. Ты, Стюарт, тоже наверняка чудил, когда влюбился в Алису. Скажем, забрал со стола пакетик с кетчупом после вашего с ней первого обеда. И потом, когда у тебя дома кончался томатный соус, ты не мог заставить себя открыть этот пакетик, и, может быть, он по сей день лежит у тебя в буфете между горчицей и соевым соусом.

Но часы тикают, время пришпоривает. Представь, будто я пишу это письмо верхом на коне, и буквы вместе с моей рукой скачут вверх-вниз, вверх-вниз. Короче, скажу только, что в комнате у Макса атмосфера накалялась. Его рука уже подбиралась к молнии на моей школьной юбке, и тут я услыхала, как к дому подъехала машина. БАЦ! – в ту же секунду я пришла в себя. Соскочила с кровати, начала торопливо поправлять одежду.

– Куда ты? – простонал Макс.

Я глянула на свой телефон, будто у меня там что-то важное.