– Я – никогда!

– Тащишь!

– Честное слово, нет!

– Никогда не воровала деньги в «Монополии»? Да ты еще не жила! Я тебя как-нибудь научу.

– Ладно, – я равнодушно пожала плечами, а сердце в груди так и таяло, теплым ласковым дождем омывая душу.

Показался указатель «Сказочная улица». На белом столбе с черными буквами восседал толстый коричневый кот. И, знаешь, Стюарт, какой-то котяра мяучит прямо сейчас на темной улице, я его слышу. Тот, на столбе, помалкивал. По мере того как мы подъезжали ближе, его глаза сверкали все ярче и ярче. Мне не хотелось домой. Пусть не сейчас. Пусть никогда.

– Притормози здесь на секундочку, – попросила я.

Арон, будто он мой шофер, тронул воображаемую фуражку и остановился рядом с котом:

– Надо поздороваться!

– Что… Нет… Погоди!

Но Арон уже скрылся в темноте, оставив дверцу открытой.

– Здравствуйте, мистер Кот! – Он погладил белое пятнышко между острыми кошачьими ушами.

– Это Ллойд, – сообщила я. – В соседнем доме живет. Вместе с Вебером.

– Ллойд Вебер – пробормотал Арон. Кот спрыгнул со столба и, хрипло урча, потерся головой о мою ногу. – У нас по соседству живет пес по имени Моцарт.

Я кивнула, будто услышала это впервые в жизни.

– Надо было назвать его Бахом, – повторила я свою же шутку, но без особого удовольствия.

Арон расхохотался.

Мне стало и хорошо, и грустно. Как если бы у меня в груди висели на ребрах такие, знаешь, Стюарт, театральные маски – одна веселая, другая грустная.

– Красивые зверюги, – заметил Арон, провожая взглядом кота, который неспешной походкой скрылся в кустах. – Не находишь?

Я забралась на ограду, зябко подрагивая.

– Не знаю. Мне больше собаки нравятся.

Арон запрыгнул на стенку рядом со мной:

– Кошки определенно лучше. Более независимые. Как Ллойд, например. Захотел и ушел. На разведку отправился.

– Но они всегда сами по себе. А собаки более компанейские. Хвостами размахивают, носятся кругами, играют.

– Зато кошки умеют лазать по деревьям, – возразил Арон.

– А собаки умеют плавать. И потом, кошки убивают птиц, а этого я простить не могу!

– Эти твои птицы… – Арон уселся поудобнее.

– Я их люблю. Больше, чем кошек и собак, и всех других животных вместе взятых.

– Что в них такого особенного? – Арон с любопытством взглянул на меня. Ему вправду было интересно.

Я на мгновение задумалась.

– Ну, они умеют летать.

– Да неужели? – ахнул Арон.

Я шлепнула его по руке.

– Не валяй дурака! А то не скажу…

– Ну, не буду, не буду, – со смеющимися глазами заверил он.

– Так вот, они умеют летать… – я подозрительно глянула на Арона, но он молча слушал, – …это потрясающе. То есть ты только подумай, вот так взять и отправиться куда пожелаешь! Как ласточки, например. С ума сойти, как далеко они летают!

– Они вроде перелетные, да? – спросил Арон.

Я подсунула под себя руки, кивнула:

– Они улетают от зимы. Такие крохи и такие отважные – океан перелетают. 32 000 километров или около того! А потом еще столько же назад, когда в мире потеплеет. Не знаю… По-моему, круто, – тихо закончила я.

– Еще как круто! – Арон сжал мне плечо. По мне точно электрический разряд пробежал, и даже после того, как он убрал руку, все тело долго еще гудело, будто высоковольтный провод. – Ну, так что собираешься делать в эти выходные? – Он постарался, чтобы это прозвучало небрежно.

Мне пришлось приложить еще больше стараний:

– Работаю в библиотеке – книги по полкам расставляю. А ты?

– Сочинение пишу. Скукотища смертная.

– У меня тоже тонны уроков! Мама давит со страшной силой – отметки и все такое, и что я должна отлично учиться, если хочу стать юристом.

– А ты хочешь стать юристом? – Арон сложил на груди руки, внимательно глядя мне в лицо.

Я наморщила нос.

– Не особенно. Но мама с папой оба адвокаты, а потому…

– Что потому?

– Ну, работа-то, в общем, приличная, ведь правда?

– Зависит от того, что считать приличным, – мотнул головой Арон. – По мне, так хуже не придумаешь. День-деньской сидеть в конторе, перебирать бумажки, пялиться в компьютер…

Я перепугалась – не дай бог он сочтет меня скучной.

– На самом деле я бы хотела писать романы, – я еще никогда не говорила об этом так откровенно. Сказала и тут же почувствовала себя дурой. – Само собой, шансов у меня практически никаких.

– Ну, зачем ты так. Ты еще слишком молода для такого пессимизма.

– Это не пессимизм, а практичность. Писаниной на хлеб не заработаешь, – повторила я мамины слова.

– А Джоан Роулинг считает иначе.

Я рассмеялась.

– Моя писанина «Гарри Поттеру» в подметки не годится, уж поверь на слово.

– Так ты пишешь? О чем? Расскажи.

– Ни за какие коврижки!

– Цыплячья душа! – Арон принялся крякать и похлопывать локтями, изображая крылья.

– Это же утка, Арон.

Он хмыкнул.

– Я, может, не разбираюсь в птицах, но трусишку сразу узнаю.

– Отлично! Рассказ называется «Биззл Бэззлбог»…

– Классное название.

– …и в нем говорится про синее мохнатое существо, которое живет в банке с фасолью, но однажды мальчику по имени Мод захотелось тостов с фасолью. Он открыл банку, вывалил фасоль в миску, и Биззл выскочил наружу, и ты первый, кому я это рассказываю, поэтому не смей никак реагировать! – Арон так и сделал. Буквально. Застыл на месте и даже не дышал, по-моему. Я закатила глаза: – Ладно, можешь слегка отреагировать.

– Фу-ух! – выдохнул Арон. – Я чуть было не задохнулся. – Он в шутку пихнул меня плечом. – Знаешь, по-моему, здорово.

– А у тебя какие планы на будущее? – спросила я, чтобы поменять тему, и, усевшись верхом на ограду, повернулась к нему лицом.

– Какие планы? Да никаких.

– У всех есть планы, а у тебя нет? – изумилась я.

– А у меня нет.

– Ты что же, закончишь колледж, а потом…

– А потом… – Арон неопределенно махнул рукой. – …поживем – увидим. Подумаем. Куда торопиться?

Ковыряя пальцем мох на ограде, я попробовала представить Арона лет через тридцать. Серьезного. Усталого. С сединой над ушами, как у папы. Ничего не вышло. Особенно после того, как он вскочил на ограду и рывком поднял меня на ноги. Хорошо, что я ухватилась за его руку, а то так бы кубарем и полетели.