— Нет, я не пойду, у меня — нога, — справилась с картошкой и ступором Людмила. Ф-фу, вот дурёха! Вообразила, что её… что она… В общем, пора завязывать с этой своей сексуальной озабоченностью. Никто тут тебя не домогается, понятно? И в баню тебя обманом никто не заманивает.

— Ногу можно погреть аккуратненько, а веничком похлопаться — ох, как хорошо. Все стрессы — как рукой снимет, — сказал Игорь. — Хотя одной тебе, конечно, трудновато будет там ковылять.

— Анна Николаевна, может, вы со мной пойдёте? — теперь Людмиле уже хотелось в баню, она даже запах распаренных берёзовых листьев почувствовала.

— Нет, детка, нельзя мне в баню, сердце слабое, — отказалась старушка. — Ладно, мы с тобой и так хорошо посидим, почаёвничаем, посплетничаем, пока мужчины будут друг друга вениками хлестать.

Чай пили на застеклённой веранде, и он у Анны Николаевны получился отменным. Чай пах липой, мятой и чем-то ещё, неопределяемым, но очень приятным. К нему полагался мёд в стеклянной вазочке, сушки с маком и конфеты «Коровка». Людмила взяла мёд и вскоре разгорячилась не хуже, чем в бане — даже рубашку расстегнула, в которую переоделась, когда приехала.

Говорили о всяком разном. Как бороться с колорадским жуком:

— А вы знаете, Анна Николаевна, один мой знакомый американец из штата Колорадо очень удивился почему жук — колорадский. Сказал, что в Америке таких жуков нет. И, вроде бы, этих жуков завезли с американской гуманитарной помощью после войны.

Как правильно солить огурцы:

— Людочка, обязательно добавляйте для вкуса на четыре ложки соли — ложку сахара. И листья хрена, для хруста.

Какая нынче пошла непростая молодёжь:

— Ходят в рванине, на голове космы колтунами, девчонки курят, ругаются! — осуждала Анна Николаевна.

— Ну, это внешнее. А так — много хороших ребят. Я по дочке, ей тринадцать, и по её подружкам могу судить — нормальные дети, правильные, — не соглашалась Людмила. — Просто они не такие, как мы.

— Просто вы не такая, как другие родители, правильно свою дочку воспитываете, — не согласилась и Анна Николаевна. — Я же вижу, что вы — светлая женщина, не то, что эта Виктория, ведьма-ведьмой. И Игорьку жизнь поломала, и Стёпка безотцовщиной растёт. Как раз и вырастет такой вот, в рваных штанах и с космами, не дай бог ещё и наркоман!

— А кто это — Стёпка? — спросила Людмила.

— Да сынок Игоря, шесть лет мальчонке, отца, наверное, и не помнит уже. Эта ведьма по заграницам мотается, не разрешает увидеться с ребёнком. Встречу, не узнаю, наверное, видела два года назад. Такой был ангелочек беленький! На Игоря очень похож.

— Виктория — это жена? — догадалась Людмила.

— Ехидна она, а не жена. Когда Игорь знакомиться её привёл, у меня прямо сердце остановилась — как чувствовала, что не сложится у них. Он светлый, а она — чёрная. И смотрит так, будто все мы — пустое место. Или товары в каком-нибудь супермаркете, а она ходит — решает, как употребить.

— Вы, наверное, очень за Игоря обижены, — сказала Людмила.

— Обижена? Да увижу — в лицо ей плюну! Десять лет из парня соки тянула, фирму эту проклятую сделать заставила, а потом приглядела себе другого мужика, всё к рукам прибрала, а Игоря вон выставила — не нужен стал.

Людмила испытывала двойственное чувство. С одной стороны, ей было неловко сплетничать. С другой — наконец-то хоть что-то становилось известно о человеке, который дважды спас её за последние два дня. И справиться с любопытством не получалось.

— Они развелись?

— Развелись. Я подробностей не знаю, Игорь не больно-то и рассказывает. Но что видела, о том и сужу. Он как на Вике этой своей женился, почти перестал у нас показываться. А приедет — всё ему некогда. Глаза беспокойные, похудел, всё заботы какие-то гложут. То дом затеял строить, то отложил строительство и взамен фирму новую начал открывать. Потом, вроде, дела у него пошли хорошо — дом достроил, нас возил на новоселье. По заграницам со своей ведьмой ездил, фотографии привозил, — она кивнула на ряд альбомов на застеклённой полке. Людмила поняла кивок как приглашение, встала, выбрала самый новый альбом в блестящей обложке и не ошиблась. Под плёнкой страниц пестрели снимки с пальмами, яхтами, изумрудно-лазоревым морем, красно-розовыми закатами, готическими храмами и снежными склонами. На снимках был Игорь — загорелый, поджарый, коротко стриженный, белозубо улыбчивый и по-модному спортивный. Была женщина — точёная, как нубийская статуэтка, с прямыми тёмными волосами и цепким, испытующим взглядом: «Хороша? Попробуй, заслужи». По-видимому, Виктория. На некоторых пляжных снимках рядом с Игорем красовался лысоватый мужчина с волосатой мускулистой грудью, показавшийся Людмиле похожим на кабана.

— Жена? — показала она на «статуэтку». Анна Николаевна кивнула. — А это кто с Игорем?

— Кабан этот? Да тот самый хахаль, к которому эта ведьма ушла. А вот Стёпка, — полистала она альбом, отыскивая снимок. — Правда, прелестный малыш?

— Правда. Действительно, на Игоря похож, — согласилась Людмила, рассматривая кудрявого малыша, который тянулся откусить яблока из чьих-то старческих, по-видимому, Анны Николаевны, рук.

— Похож на Игоря, а живёт с чужим дядькой. Не повезло Игорьку, нет бы ему сразу встретить такую женщину, как ты!

— Анна Николаевна, ну что вы, я замужем, — смутилась Людмила.

— И тебе не повезло, — кивнула Анна Николаевна.

— Почему вы так решили?

— Потому что, если бы муж нормальным был, он бы тебя в такой беде не оставил. А то у тебя, вон, неприятности, а ты всё сама да сама.

— Я привыкла быть самостоятельной, — улыбнулась Людмила, надеясь, что старушка не заметила, что ткнула в больное.

— И правильно, что привыкла. Я и сама не больно-то дела на Савельича перекладываю. Но Игоря тебе Бог послал, разве не так?

— Вообще-то да, но вы не подумайте ничего такого, так получилось…

— А я и не думаю. Я вижу, что вы — пара. Жаль, что ты не свободна, а то я бы за него как раз и успокоилась. Сердце-то болит за парня, он мне как сын.

Людмила молчала в растерянности, не зная, как реагировать на слова старушки. Пообещать развестись с Аркадием, что бы она успокоилась?

— Анна Николаевна, я слышу, вы опять тут сватовство затеяли, — сказал Игорь, входя в комнату. — Вон, совсем Людмилу смутили. Там Савельич трусы чистые просит — забыл взять.

— Сейчас отнесу, — подхватилась Анна Николаевна, порылась в недрах шкафа, отыскала, что надо, и вышла из дома. Игорь тем временем уселся за стол и посмотрел на чайное изобилие.

— А мне чай полагается?

— Полагается, только он остыл, — Людмила включила чайник, достала ещё один бокал, поставила перед Игорем, передвинула вазочки с мёдом и бубликами, стараясь за суетой сгладить неловкость от ситуации.

— Да ты не обращай внимания, Анна Николаевна постоянно мне кого-нибудь сватает, — понял Игорь её маяту. — А я не поддаюсь.