Людмила подковыляла к Игорю, уцепилась под руку, и тот осторожно повёл её к лестнице. Там фокус с переносом через ступеньки повторился.

— Блин, как неудачно, что мы на Нину наткнулись, — дала выход досаде Людмила, когда они сели в машину.

— Почему? — спросил Игорь, отъезжая от дверей особняка, где размещался Фонд.

— Да она любит обсуждать чужую личную жизнь. Теперь я стану героиней сплетен.

— Ты меня стыдишься?

— Тебя? Нет, с чего ты взял?

— Боишься, что нас вместе увидят. А твоей коллеге я понравился. Может, на свидание её пригласить?

— Ну и приглашай, она женщина безмужняя, может себе позволить, — Люда отвернулась к окну со странным чувством досады. Что это? Ревность?

— Рекомендуешь, значит?

— Знаешь, ты взрослый человек, и вряд ли тебе в таких вопросах нужны мои рекомендации! — развернулась к нему Людмила и убавила пыл, наткнувшись на лукавый прищур. — Веселишься, да?

— Ага, мне нравится тебя дразнить.

— Ну, давай, развлекайся, пользуйся моей хромотой, — она тоже уже улыбалась. Ну надо же, и с чего это её разобрало ревновать Игоря? У неё что, права какие-то на него появились? Она прислушалась к себе, и с удивлением поняла, что да. Появились. После вчерашнего сидения у костра, после снов, которые ей снились ночью, она как будто действительно имеет право ревновать его к другим женщинам. Вот глупости!

Ревность была почти незнакомым ей чувством. В последний раз подобные уколы она испытывала на собственной свадьбе, когда Аркадий лапал Таньку Синельникову. Так то Аркадий, законный супруг. А не Игорь, «муж на час». Хотя… Хотя, кажется, он почти стал её другом. И его старики приняли её, как родную. Так радушно, как они, её прежде только в Ставрополе привечали. В Москве — никогда.

После Фонда они заехали к Настёне в Измайлово, где Игорь под Людмилиным руководством полил цветы. Потом — на Профсоюзную, где Людмила, заскочив домой, переоделась и собрала кое-какие вещички на два дня. В домах были лифты, Игорю больше не пришлось придерживать Людмилу за талию, и ей от этого почему-то взгрустнулось. А когда они приехали к его дому, и он оставил её в машине и пошёл к себе за ноутбуком, она вообще чуть не разревелась от внезапно навалившегося чувства одиночества.

— Вот, смотри, такой годится? — вернувшийся Игорь показал ноутбук.

— Наверно, — пожала Людмила плечами. — Если текст можно набрать и на флэшке сохранить — то годится.

— На нём ещё много чего можно делать полезного, — заверил Захаров, пристраивая сумку с компьютером на заднем сидении. — Ну, едем на Поклонку искать твоих вчерашних ребятишек? Они там, наверное, катаются уже.

Ребята действительно уже катались, паренёк — в той же самой чёрно-зелёной майке, девчонка — в той же забавной каскетке дынькой, только майка у неё сегодня была жёлтой, а не розовой. Людмила увидела их на вчерашней дорожке и замахала руками.

— Ребята! Здравствуйте! Можно вас на минуточку?

— Здравствуйте, — узнала её девушка. — Как ваша нога?

— Спасибо, хромаю. Ребята, у меня к вам просьба есть.

— А что такое? — насторожился подъехавший вслед за подругой парнишка.

— Понимаете, вчера произошло покушение на человека, и думают на меня, а я не могла, у меня нога подвернулась. А милиция говорит, мне надо подтвердить алиби. Скажете, что я была здесь?

— Кому? — не понял парнишка.

— На суде, чтобы они не думали, что это я Льва Романыча по голове стукнула.

Паренёк таращился на неё, явно не понимая, о чём речь.

— Вас вызывают в суд? — спросила девчонка. Она явно усвоила гораздо больше информации.

— Пока нет, но когда вызовут, можно на вас рассчитывать?

Ребята переглянулись, явно соображая, как отвертеться. Захаров решил вмешаться.

— Люд, дай я объясню! Понимаете, вчера днём, в три пятнадцать, кто-то напал на одного пожилого человека, знакомого Людмилы.

— Людмила — это я.

— Очень приятно, Аня.

— Алексей.

— Игорь. Так вот, потом кто-то позвонил в милицию и сказал, что в квартире окровавленный труп.

— Он умер? — ахнула Аня.

— Нет, он жив. Но бредит. И в бреду решил, что это Людмила на него напала.

— Правда? — парнишка в чёрно-зелёной футболке посмотрел на женщину с уважением.

— Нет, не правда, — разочаровал его Захаров. — В три пятнадцать она была здесь, на этом месте, и вы помогали ей доковылять до скамейки.

— А это было в три пятнадцать? — переспросил паренёк.

— А вы не помните время? — Игорь почувствовал досаду. Во, блин, счастливые, часов не наблюдают!

— Да так, приблизительно. Ну, три пятнадцать — значит три пятнадцать. А что от нас надо-то?

— Выступить на суде и сказать, во сколько вы видели здесь Людмилу.

— Надо — скажем, — согласился парень.

— А ничего, что мы несовершеннолетние? — спросила девушка. — Я где-то читала, что до восемнадцати лет в суд можно ходить только с родителями. Мои не пойдут.

— Да ладно тебе, не пойдут! — возразил ей приятель, которому идея явно понравилась. — Что же человеку теперь, из-за твоих родителей в тюрьму садиться? Я бабку с собой притащу, она любит такие развлечения. «Час суда» по телику постоянно смотрит. Сделаем ей реалити-шоу.

— Спасибо, — сказал Игорь. — Я могу записать ваши телефоны?

— Пишите, — согласился парень и продиктовал свой номер. Девушка, чуть подумав, продиктовала свой. Потом они попрощались и умчались по дорожке, держась за руки.

— По-моему, если они даже и придут на суд, с ними, несовершенными свидетелями, будет очень геморройно, — проговорил задумчиво Игорь, рассматривая записи в блокноте. — Тем более, что время они толком не запомнили.

— Здравствуйте. Вы, я смотрю, мужа привели, чтобы с этими оглашенными по-мужски поговорил. Только им все наши с вами разговоры — пустой звук. Тут нужно на каждой дорожке по милиционеру поставить, тогда, может быть, прекратят носиться, всех с ног сбивать.

Людмила оглянулась на голос. К ним подходила вчерашняя бабушка, на этот раз — без внука. Людмила обрадовалась ей, как старой знакомой.

— Ой, здравствуйте, как хорошо, что вы пришли! Скажите, вы случайно не запомнили, когда я вчера упала?

— Четвёртый час был, мы как раз с Ванечкой домой собирались идти, чтобы к началу сериала успеть.

— Скажите, а как вас зовут? — встрепенулся Игорь.

— Зоя Петровна, а что?

— Зоя Петровна, вы могли бы повторить то, что вы сейчас сказали, на суде?

— Вы в суд подаёте на этих бешенных? Правильно, давно пора. Скажу, всё, что видела, скажу: как девчонка эта вас с ног сбила, как вы ногу подвернули и еле-еле до скамейки доползли.