Пока мужчины ставили раскладушки, Полина пропихивала подушки в наволочки и распределяла простыни. Дому было уже много лет, но внутри все так же пахло деревом. К этому аромату примешивались нотки свежескошенной травы и садовых цветов, которых вокруг избы было просто огромное количество.

— Хорошо здесь, правда? — обратилась она к Сайганову. Тот задумчиво стоял у окна, и бледное лицо его выглядело довольно мрачным. Полина чувствовала необъяснимую жалость к колдуну, а должна была, наверное, чувствовать почтение или страх. Во всяком случае, Андрей всеми силами старался произвести именно такое впечатление. Однако, не только она, но и остальные члены группы как-то не особо жаловали это его превосходство. Ну а кому, скажите на милость, понравится, когда человек разглядывает тебя, словно пытается пробраться в самое нутро? И даже неважно, видит ли он хоть что-то, сама манера так себя вести выглядит вызывающе.

Сайганов вздрогнул и внимательно посмотрел на нее:

— Вы слышите? — спросил он.

— Что? — Полина покрутила головой.

Кушнер и Костров, накинув простыни поверх матрасов и усевшись поверх них, скрипели пружинами раскладушек, стягивая обувь. Геннадий Викторович протирал стекло видеокамеры, и по комнате плыл химический запах, абсолютно неуместный в этой наполненной солнечными тенями и блинными ароматами помещении.

— Какое-то странное ощущение… — пробормотал Сайганов. — Будто кто-то зовет…

— Может это Валентина Павловна…

— Вы не понимаете, — поморщился колдун. — И никогда не поймете, — язвительно добавил он.

Полина вскинула брови и сунула подушку ему в руки.

— Идите спать, Андрей. Это у вас давление, наверное. С дороги.

Скрипнула дверь. Полина обернулась и увидела Мару. Актриса растерянно замерла. Однако в следующий момент взгляд ее уткнулся в Сайганова, выстрелив яростной волной, которую Полина ощутила почти физически.

«Боже мой, страсти какие!»

Муж Мары, режиссер Кушнер, растянулся на раскладушке и блаженно закрыл глаза, будто вокруг ничего не происходило. По сути, ничего и не было — секундная вспышка ярости в красивых глазах актрисы, которая предназначалась даже не Полине, но которая не осталась ею незамеченной.

Полина решила пойти на улицу, потому что в отличие от остальных спать ей совершенно не хотелось. Все время думалось: а вдруг Кушнеру будет достаточно Чертовой горы? Вдруг он откажется ехать в Ненастьево? Что тогда делать?

Она вернулась в комнату и увидела Аллу. Та уже расположилась на диване и лежала с закрытыми глазами, укрывшись вязаным пледом. Полина невольно залюбовалась разноцветными квадратами и филигранно вывязанной внутри каждого ромашкой.

Мары нигде не было.

В смежной комнатушке, отгороженная занавеской вместо двери, находилась спальня хозяйки. Отодвинув фестончатый край, Полина заметила высокую кровать и столик, на котором стояла корзинка с клубками и спицами. На цыпочках Полина прошла обратно мимо Аллы и, обойдя дом, нашла копошащуюся на грядках председательшу.

— Что, не спится? — Валентина Павловна вытерла лоб и отбросила в межу пучок сорняков.

— Нет, — ответила Полина. — Такое солнце, как же можно спать. Хочется дышать. Давайте, я вам помогу.

— Коли знаешь, что делать, делай. Всю свеклу только мне не повыдергивай, — усмехнулась та. — Вам, городским, все едино — зеленое и ладно.

— У моей мамы огород, так что я немного понимаю, — улыбнулась Полина. — Я ей справочники по садовым культурам подбирала. Она у меня очень цветы любит. Вот у вас тоже — такая красота кругом! — Она присела и провела ладонью по темно-зеленым с красными прожилками листочкам. Валентина Павловна быстро выщипывала травинки между кустиками, опершись на одно колено рукой, и Полине понадобилось время, чтобы приноровиться и поспевать за ней. — Валентина Павловна, я спросить хотела… Про участкового вашего… — через некоторое время сказала она.

— Про Кольку?

— Да. Вы не подумайте чего, просто он… Все выспрашивает… — при этих словах Полина задержала дыхание.

— Работа у него такая, — пожала плечами женщина.

— Я понимаю. Сказал, что места у вас тихие. А я вот с ним про Ненастьево заговорила, так он…

Валентина Павловна нахмурилась:

— Тебе-то что с Ненастьева? Чего спрашиваешь?

— Я слышала кое-что… Люди говорят, места здесь не такие уж и тихие. Одна только Чертова гора чего стоит. И что раньше здесь происходили всякие непонятные вещи. Это правда?

Полина уже была готова к тому, что Валентина Павловна рассмеется или отмахнется от нее, но женщина разогнулась и посмотрела вдаль, задумчиво пожевав губами.

— Так тебя что интересует-то, Чертова гора или Ненастьево? — прищурилась она.

— На гору мы сегодня поедем, — Полина склонилась над грядкой, чувствуя, как у нее горят уши.

— Ну поедете, да. Митрич уж доложил. А в Ненастьево… — она нахмурилась. — В Ненастьево вам не надо. Там давно уже никто не живет. Болота разрослись кругом. Прям топь… Узкоколейка только и осталась, по которой лес возили. Да видно, скоро и она зарастет за ненадобностью. Колька-то ведь знает, о чем говорит. Места тихие, ежели правила соблюдать. Только ведь люди неугомонные — хлебом не корми, дай куда не то залезть да повыведать. А потом ищи-свищи, где они!

— Это вы про что? — ахнула Полина и, приложив ко лбу козырек ладони, посмотрела снизу вверх на председательшу.

— А про то, — понизила голос женщина, — что места эти чужаков не любят. И свои-то, бывает, нарушают…

— Что нарушают?

— Установленный порядок.

— А…

— Ага, — Валентина Павловна руками сгребла вырванные сорняки и перетащила их к забору.

— И много таких случаев было? Ну, когда люди пропадали?

— А то! — председательша уперла руки в бока. — Никто же не слушает! Рюкзак за спину и вперед. У Кольки-то нашего, — она понизила голос, — дед так же вот пропал. В болотах… Охохонюшки… — Валентина Павловна распустила концы платка и, забрав выбившиеся волосы, повязала заново. Оглядевшись, поманила Полину, и сама пошла к скамейке у сарая. — Там такая страсть случилась, что иначе как гиблым делом и не назовешь… Искали его, конечно, да где там! Как в воду канул, прости господи. Ни следа не осталось. Ясно, что неспроста это… Жуткое место. Колька-то потому и в школу милиции подался, чтоб, значит, дела разные распутывать. А то, что он простым участковым работает, так это пока. Молодой еще, опыта набирается. Но парень толковый и дюже ладный! Невесту бы ему, а? — она вдруг толкнула Полину локтем в бок и хитро подмигнула.

Полина прислонилась спиной к шершавым доскам сарая и сразу же почувствовала впитавшееся в дерево тепло. За грядками росли кусты крыжовника и смородины — ягоды, словно капли, переливались изумрудным и рубиновым цветом. А правее, разбрасывая вокруг себя узорчатую тень, красовалась раскидистая яблоня…

… «Шуша стояла под деревом и, задрав голову, смотрела на румяное яблоко, висевшее на самой верхней ветке старой яблони. Она попробовала тряхнуть кривой ствол,