Алый будуар блистал золотом и шелком еще со времени, когда мама была полновластной хозяйкой рода. В углу на последнем издыхании журчал фонтан. Я положил жену на громадную кровать с балдахином. Она хорошо смотрелась на расшитом золотом бархате, только помыть надо.

И одеть. Я ее точно из спальни призвал: не может девушка в таком виде где-то ходить.

Забрав письмо, укутал жену краем одеяла.

– Спокойного сна.

А мне пора разобраться с порталом в другой мир. Интересно, почему жены вернулись?

Тело ныло так, словно я пару часов в спарринге мочилась. С трудом повернулась, кровать отозвалась привычным скрипом. Я поморщилась. Веки темные, значит, еще глубокая ночь.

И тут воспоминания ударили адреналином, сердце взвыло в груди, глаза распахнулись: я была дома. Спальню тускло освещал ночник, окно за занавеской, и жалюзи казалось черным.

Руку плотно обхватывал браслет с эльфийскими узорами.

Спала я в грязной одежде. Но, главное, дома, а не в другом мире.

Павлик… Сердце неприятно екнуло, но после забега по иномирью измена мужа – так, просто цветочки. Правда, непонятно, почему благоверного нет. Со Светкой празднуют мое исчезновение?

И ведь, гад, даже фотографию нашу свадебную из рамки на стене вытащил. А саму рамку зачем-то оставил висеть. Швырнула в нее подушку Павлика, рамка грохнулась на пол, хрустнуло стекло. Стало тихо-тихо.

Как там девочка? Брюнет о ней позаботится или выбросит на улицу? Глаза-то у него добрые, но кто знает…

Включив светильник, внимательно оглядела браслет: вдруг в переплетениях узоров прячутся щель, замок, шарнир. Нет, глухо. Магия, будь она неладна!

Думать не хотелось; я прошла в ванную, стараясь не глядеть на выбитое в кухонной двери стекло. Двадцать минут горячего душа, пять минут рыданий – и я была почти как огурчик, только мышцы ныли как после основательной тренировки.

Только девочку жалко.

Вытираясь полотенцем, вышла в коридор.

За окнами было темно. А в квартире по-прежнему тихо-тихо.

Ни громко работающего даже среди ночи телевизора справа вверху, ни круглосуточного детского плача ребенка с коликами под нами. И любитель рэпа слева тоже вел себя подозрительно тихо даже для ночи.

Что-то не так.

Холодок пробежал по нервам и под коленями защекотало.

Тихо.

Здесь неестественно тихо. Даже шума машин и гудения холодильника нет.

Выронив полотенце, пробежала в кухню, к окну, отдернула штору: темнота. Просто беспросветная тьма за стеклом.

И в гостиной.

И в спальне.

Попробовала открыть окна – заклинило намертво, будто отлиты вместе со стеной.

Вот теперь стало реально страшно. Страшнее, чем в неведомом городе волшебного мира.

Только бы меня не замуровали! С человеком можно справиться или договориться, с толстыми каменными стенами – нет.

Желудок скрутило, к горлу подступил ком. Задыхаясь от панического ужаса, я подошла к двери. Только бы там был выход! Меня начало потряхивать.

Быстро провернула замок, ручку и отворила дверь.

Подъезд. Все как обычно, даже скол на ступени и царапины от ножа на кнопке звонка у соседа-рэпера. Мрачный свет ламп. В окне между этажами – темнота, как за окнами моей квартиры. И тишина, точно в склепе.

Это не мой дом.

На руке резко потяжелел браслет.

Рванулась вниз, миг – и я у двери подъезда, такой родной, в черных и красных узорах граффити, с сакральной припиской из трех букв. Распахнула…

Неужели предкам не приходила мысль отправить жену в другой мир? Я вытащил из ящика свежую порцию заплавленных в консервирующее стекло древних листов. Или просто упоминания об этом не сохранилось?

Взглянул на портальный узел, вольготно лежащий посередине большого стола среди консервированных листов и хорошо сохранившихся страниц.

Этот инструмент пытались задействовать многие длоры до меня и после, но почему-то только мне он открыл дорогу в иной мир. Было это случайным совпадением? В голове яркими линиями начала свиваться мысль, что…

Стены громко, протяжно затрещали. Звук напоминал хриплый вой. Спину защекотали мурашки. Передернув плечами, я снова уставился на портальный узел. Мысль опять начала вкрадываться в голову…

Дом заскрежетал. Похоже, происходило что-то глобальное. Отложив пачку консервированных листов на край стола, я закрыл лицо рукой: никакого покоя!

– Тринь-хрясь-тру-у-у, – жалобно отозвались стены дома. – У-у-у-у…

Что-то заскрипело, словно ногти по грифельной доске, волосы встали дыбом.

– А потише нельзя? – обратился к потолку, хотя ему мое мнение, конечно, безразлично, я же всего лишь глава рода.

В общем, понимаю угрозу министра меня кастрировать, если не избавлю его от жены.

Но как я это сделаю, если мне и пяти минут спокойно подумать не дают?

Вытащил из нижнего ящика беруши. Они мешают думать, но не так, как ужасающий скрежет. Потрогал ухо, в котором неудачно поковырялся когтем – вроде зажило. Только поднес затычку, как из пола взмыло нечто в развевающихся лохмотьях.

Выронив беруши, я отскочил, врезался в стол, с края звонко посыпались пластины листов.

Нечто парило посреди лаборатории, из широких рукавов выглядывали пальцы в струпьях. Края капюшона колыхались, но под ними была лишь тьма.

– А?.. – выдохнул я, опуская руку, которой рефлекторно прикрылся.

Сиплый с присвистом замогильный голос пробрал до печенок:

– К вам министр внутренних дел. Требует срочной встречи. – Нечто поклонилось.

Внимательно его оглядев, уточнил:

– Привратный дух?

– Да, мой длор, – с присвистом, жалобно отозвался несчастный дух.

Мне стало страшновато за родной дом.

– Министр говорит, что вынесет ворота, – просвистел дух.

– А почему ты шепелявишь?

– Удивительно, что я говорить умею, у меня ведь даже головы нет. – Он стянул капюшон, под ним оказался сгусток черноты.

Из какого же странного мира явилась жена, если под ее влиянием нормальный, человеческого вида дух превратился в такое?

– Министр… – прошелестел несчастный привратник.

– Да-да, зови сюда, – кивнул я и почесал затылок.

Дух исчез.

Мой настойчивый гость не из тех, кого можно обмануть изображением бурной деятельности, ему нужен результат. Которого не было.

Но ведь попробовать стоит!