советских композиторов, среди которых был и Эдисон Денисов. В результате образовалась так называемая «Хренниковская семерка», в состав которой вошли кроме Денисова Софья Губайдуллина, Вячеслав Артемов и другие крупные имена. По сути это был «черный список». Этим авторам был объявлен официальный бойкот: им не предоставляли больше концертных площадок для их произведений, запрещено было публиковать их сочинения, допускать их на радио и телевидение, упоминать их имена в газетах, доверять им композиторские классы в консерватории. Запрещался также их выезд на премьеры своих сочинений за рубеж.

С тех пор творческий путь композитора был для него сплошными контрастами света и тени. Полное непризнание на родине и широчайшее — за рубежом, где Денисов был назван «Моцартом XX века». Эдисон Васильевич мужественно сносил все обрушившиеся на него удары. Неподкупный, добросовестный и настойчивый, он остался верен себе, пройдя через бури и испытания. От многих других он отличался небывалой, почти мистической силой, которая жила в нём. Создавая в 1980 году «Реквием», Денисов говорил: “Я думал о кресте, который несу в своей жизни”. Лишь с начала 90-х годов в связи с произошедшими в стране переменами его положение изменилось к лучшему.

Денисов, которого часто обвиняли в том, что он слишком “западный” музыкант, глубоко был привязан, тем не менее, к русской традиции и её национальной культуре. С самого начала его учителем композиции был Виссарион Шебалин, ученик Николая Мясковского — который, в свою очередь, учился у Римского-Корсакова и Глазунова. Денисов совершал поездки в разные области России для записи подлинных крестьянских песен. Следствия этого опыта проявляются повсюду в его творчестве, где множество мелодических линий переплетаются в духе исконного склада русских песен. Еще более ярким свидетельством тому являются такие произведения Денисова, как “Плачи”, где воссоздан подлинный старинный русский похоронный обряд, или “История жизни и смерти Господа нашего Иисуса Христа”, первые в истории музыки Страсти на русском языке.

Обладавший несомненными лидерскими качествами, человек редкой харизмы, Эдисон Денисов собирал вокруг себя множество ярких личностей, способствовал сближению музыкантов из разных стран. Являясь убеждённым пропагандистом и ярым защитником современной русской музыки, Денисов всегда способствовал её продвижению на Западе. Необычайно многочисленными были его профессиональные и дружеские связи во всём мире. За пределами России в их число входили Надя Буланже, Анри Дютийё, Яннис Ксенакис, Пьер Булез, Анри Пуссёр, Карлхайнц Штокхаузен, Луиджи Даллапиккола, Луиджи Ноно, Лучано Берио, Хельмут Лахенман, Джордж Крамб, Дьёрдь Лигети, Винко Глобокар, Казимеж Сероцки, Зыгмунт Краузе, Луис де Пабло, Жильбер Эми, Поль Мефано, Франсис Мирольо, Клод Баллиф, Жан-Клод Элюа, Франсуа-Бернар Маш — всех композиторов, исполнителей и музыкальных организаторов не перечислить.

Эдисон Денисов и Пьер Булез

Его сочинения исполняли в своих концертах дирижёр Даниэль Баренбойм, такие блестящие инструменталисты, как пианист Жан-Пьер Арманго, флейтист Орель Николе, гобоист Хайнц Холлигер, и это позволило Денисову разработать музыкальный язык своих сочинений, отвечающий самым последним открытиям техники игры на этих инструментах. Его эстетика определяется тремя неизменными началами: светом, тенью и тайной. Все эти три понятия постоянно встречаются в его музыке и они многократно присутствуют в символике его произведений — как, например, звуковая монограмма его имени и фамилии E-D-Es (“ми” — “ре” — “ми-бемоль”), часто являющаяся мотивной основой его сочинений.

Стилистическая эволюция Денисова демонстрирует последовательный путь, при этом исполненный развития авторской индивидуальности. Его авангардный новаторский язык, звучавший провокационно в 1960-х годах (когда он посвятил себя полностью камерной музыке), затем уступил место нежному и чувствительному лиризму. Этот свой новый стиль, узнаваемый среди прочих, он обрёл в начале 1970-х годов, о чем свидетельствует «Живопись» для оркестра (1970). А в самых последних его произведениях середины 1990-х годов — таких как Вторая симфония для большого оркестра или Вторая камерная симфония — преобладает мощное экспрессионистское высказывание, полное силы и отчаянья.

Замечательную характеристику авторского стиля Эдисона Денисова дает Ю. Н. Холопов:

Осознав, что консерватория научила его тому, как писали, а не тому, как надо писать, молодой композитор занялся освоением современных методов сочинения и поисками своего пути. Денисов изучил И. Стравинского, Б. Бартока (его памяти посвящен Второй струнный квартет — 1961), П. Хиндемита («и поставил на нем крест»), К. Дебюсси, А. Шенберга, А. Веберна.

Стиль Денисова многосторонен. Но многое ходовое, модное в современной музыке он отвергает — имитацию чужого стиля, неопримитивизм, эстетизацию банальности, конформистскую всеядность. Искусство Денисова духовно родственно «петровской» линии русской культуры, традиции А. Пушкина, И. Тургенева, Л. Толстого. Стремясь к высокой красоте, оно противостоит частым в наше время тенденциям упрощенчества, всеопошляющей легкодоступности поп-мышления. Композитор говорит: «Красота — одно из самых важных понятий в искусстве».

Список сочинений мастера, насчитывающий около 140 названий, включает в себя множество жанров инструментальной и вокальной музыки — в том числе три оперы, балет, две симфонии для большого оркестра, две камерные симфонии, две оратории, Реквием, пятнадцать концертов для сольных инструментов с оркестром, впечатляющее количество произведений для камерных составов. Кроме того, Денисов — автор сочинений для более чем 30 драматических спектаклей и более 60 партитур музыки к фильмам. Помимо произведений с изобретательно-оригинальными названиями, он автор множества сочинений с классическими жанровыми обозначениями — такими как “симфония”, “концерт”, “соната”, “вариации”.

Помимо композиторской и организаторской деятельности, сфера его интересов включала в себя большой педагогический опыт. В течение почти сорока лет Эдисон Денисов преподавал в Московской консерватории (с 1959 по 1996 год) — сначала инструментовку, а потом и композицию — и стал одним из немногих представителей своего поколения, сформировавших полноценную композиторскую школу в России.

Хочу поместить здесь воспоминания нашей коллеги по сайту АТ Ларисы Кириллиной:

Я его знала, а моя подруга Валерия Ценова училась у него в классе чтения партитур и инструментовки (и потом писала о нем книги, в том числе в соавторстве с Ю.Н. Холоповым). Мы ходили на все московские премьеры, и Э.В. лично снабдил меня билетиком на исполнение его оперы "Пена дней" в зале Чайковского.

В студенческие годы я делала рукописную юмористическую газету "Глупости дня", в основном на внутриконсерваторские темы (мой ник был — "главный вредактор Пелагея Поганкина", а консерватория именовалась "Академией Жалостной Мусикии"). Там вышучивались и пародировались все, включая Эдисона Васильевича. Его именовали "Аполлон Дионисов" и "Дени Соваж" (игра слов — Sauvage по-французски "дикий", "дикарь"). Не знаю, был ли он в курсе (Ю.Н. Холопов знал про шуточки в его собственный адрес, и нисколько не обижался — они были не злые).

В 1994 году Эдисон Денисов попал в тяжелейшую автокатастрофу