— Про что?

— Про то, что ты с Коршуновым трахаешься. Да все вокруг у тебя за спиной шепчутся, а ты…

— А тебе завидно что ли, Горелов? Что с тобой я не трахалась? — меня колотило от разрывающих меня эмоций. Кажется, тот пузырь, что рос во мне целую неделю, наконец лопнет. Нашелся, тоже мне…

— Да, правильно я тебя бросил. Вовремя.

— Это я тебя бросила, придурок, — прошипела я. — А тебе видно обидно, да?

— Да больно надо, — едко ухмыльнулся Саша. — Такой как ты только полы в туалете протирать. Шлюха! — выплюнул он.

В следующее мгновение моя рука взлетела, и я влепила ему пощечину. Со всей дури, смачную, звонкую, но в глубине души все равно не чувствовала удовлетворение. Хотелось огреть этого идиота чем-то потяжелее, может, тогда самомнение поуменьшится.

— Еще раз назовешь меня так, еще раз просто подойдешь ко мне… — угрожающе сощурилась я, толкнув его в грудь, убирая с пути.

— Что? Ну? Что? Коршунову своему нажалуешься?! — засмеялся он, потирая щеку. — А за пощечину ты еще ответишь, Яночка, — губа его дернулась в презрительном оскале, и он, еще раз осмотрев меня, пошел дальше.

Я же буквально бегом направилась к выходу. Хотелось разрыдаться, но я не позволила себе этой слабости. Не на ту напал, чтобы я ревела из-за козла, считающего себя пупом Вселенной. Как же я ошибалась в Сашке! Думала о нем гораздо лучше. Даже после всего, а он… показал свое истинное лицо… Дождался, пока рядом не будет никого. Не будет Олега.

Я толкнула входную дверь, спустилась по ступенькам центра и пошла к остановке, продолжая бороться с неотступающими слезами. Его слова задели меня. Все вокруг знают, что я сплю с Олегом. Ну конечно! Только идиот не заметил бы, как он мою сумку с коньками таскал, как мы каждое утро, пока он был в Москве, на его машине приезжали. Один что-то увидел и понеслось… А с другой стороны, что я хотела? Я же знала, на что иду. Думала, все это останется в тайне? Ха! И все же только сейчас я всерьез задумалась, что обо мне думают окружающие. Но что мне с этим делать?

Дойдя до остановки, я опустила свою пятую точку на деревянную скамейку и устало выдохнула. В кармане у меня зазвонил телефон, и я, решив, что это Олег, спешно достала его. Но это был не Олег, это был ещё один гвоздик в крышку… Короче говоря, последний штрих к моим невесёлым размышлениям. Звонила бабушка.

— Да, бабуль, привет, — вяло ответила я.

В глубине души я опасалась, что она уже все знает, ну мало ли, земля круглая… Рассказал кто-нибудь, что её любимая внучка ступила на скользкую дорожку…

— Детка, ну как ты там? — донесся до меня голос единственного родного человека на этой земле.

Если я её разочарую, что у меня останется?

— Все хорошо, бабуль, домой вот еду.

— В общежитие?

— Угу, — глаза защипало от подкатывающих слез, но я, снова выдохнув, мужественно собрала себя в кулак. — Ну а куда же еще?

— Я хотела пожелать тебе отличного проката завтра, Яночка, — произнесла бабушка. — Ты просто помни, что ты — талант. Верь в себя и все обязательно получится. Главное, — верь.

— Спасибо, — сдавленно просипела я. Бабушка, прости меня. Я зажмурилась и продолжила: — Конечно, я соберусь и завтра откатаю чисто. У меня очень красивые платья, бабуль. И программы. Таких не было.

— Я рада, что ты не пожалела о переходе.

В голосе бабушки я все же уловила нотки недовольства. Она была категорически против того, чтобы я уходила от Лапышевой. Считала, что так, как она, меня никто не знает и, соответственно, я не смогу показать с другим тренером результат выше, чем был. Но я её, естественно, не послушала…

— Не пожалела, бабуль. Олег Евгеньевич отличный тренер. Вот увидишь, в этом сезоне у меня все получится.

— Я надеюсь на это, моя хорошая.

Увидев, что подъезжает мой автобус, я спешно попрощалась с бабушкой и забралась в забитый чуть ли не до предела салон. Протискивая свою сумку, которую едва не оторвали вместе с моей рукой, я мечтала о том, чтобы завтра мы поехали в Новогорск вместе с Олегом на его Мерседесе. С комфортом и верой в собственные силы.

Желания сбываются. Даже у Яны Абрамовой. Такой была моя первая мысль, когда, отперев дверь, я поняла, что в квартире кто-то есть. Взгляд мой упал на черные лакированные ботинки, затем поднялся к вешалке, где висела ветровка Олега. Я испытала такую щенячью радость, будто бы и правда была щенком, хозяин которого вернулся наконец домой с работы. Готова была забыть все свои не отвеченные смс. В голове билось лишь одно. Он вернулся! Вернулся к контрольным прокатам, вернулся ко мне! И пофиг на то, что он просто вернулся домой. Пофиг!

Быстренько раздевшись, я прошла в кухню. Олег стоял в своих домашних штанах и белой футболке, босиком, что-то помешивая в сковороде на плите. Я метнулась к нему и обхватила со спины. Порывисто прижалась к нему, вдохнула его запах.

— Я рада, что ты успел, — прошептала я, не надеясь, что он меня услышит. Но он повернулся, чуть отстранил меня и посмотрел мне в глаза. Пристально, так, как смотрел на меня только он.

— Антон сказал мне, что ты добилась успеха в освоении четверного. — Меня будто ушатом ледяной воды облили. Мои успехи в набивании синяков на заднице — вот что ему действительно интересно?

— Да. — Я опустила руки, ещё секунду назад обхватывающие его за плечи, и отстраненно кивнула. — Хорошо, что ты приехал, завтра покажу достойный прокат.

Я сделала попытку уйти, но Олег удержал меня за руку. Притянул к себе. Обхватил за талию и улыбнулся.



— Только попробуй завалить. Я за твои платья такую сумму отгрохал… Если ты будешь полировать лед, никто не обратит на них внимания.

— Ты решил свои проблемы в Америке? — Разум говорил не спрашивай, но я не смогла удержаться. Нахмурила лоб, предвкушая ледяной взгляд, но Олег продолжил смотреть на меня с легкой усмешкой. А потом прижал меня еще теснее и тихо спросил:

— Ревнуешь?

И я не нашлась, что ему ответить.

— Как жаль, что Леночка завершила карьеру. Такая потеря…

Потеря потерь, конечно. Я стояла чуть позади Олега и разминалась. Мой тренер разговаривал с одним из специалистов, коих на контрольных прокатах собралось много. И я, конечно же, не могла не услышать причитания по поводу скоропостижного окончания карьеры Елены Селезнёвой. Только о ней и говорили вот уже второй день прокатов, а Олег… он не обращал на меня никакого внимания. Едва мы переступали порог его квартиры, он снова становился холодным и отстраненным. Меня это кололо и раздражало, но я все еще держалась.

Будто бы почувствовав на себе мой взгляд, Олег обернулся и посмотрел на меня. Я тут же принялась усерднее растягиваться, делая вид, что эти разговоры меня не интересуют, но как только он снова повернулся к собеседнику, выпрямилась и бесшумно шагнула ближе.