Ни он не чувствовал прикосновений, ни она. Но этот жест нежности вырвался у него чисто механически. Неосознанно.

— Что же ты, милая моя, не говорила, как у тебя тут? Ни разу и словом не обмолвилась. Не пожаловалась. Такое скотство.

А подумав, Валентин понял, что, даже если бы она пожаловалась, то что бы он сделал? Вот, что? Покивал головой? А надо было начальнику физию разбить. А он бы не разбил.

— Милая моя, Светочка! А теперь тебе и пожаловаться будет некому…

— Светка, хватит там прятаться! — крикнул кто-то, заглянув в туалет. — На Катькином столе телефон уже раскалился!

— Иду! — крикнула Света, вытирая слезы.

— Господи, да у них тут серпентарий! И ни слова… — Валентин проводил Свету взглядом, когда та выходила из туалета. Сгорбленная, поникшая, униженная.

Валентину очень не хватало слез.

— Я и Анечку, доченьку свою, так и не защитил.

* * *

Мгновенный перенос в тот класс, где он дрожал, стоя перед учительницей.

Анечка сидела под партой, а вокруг нее коршунами вились одноклассники и выкрикивали:

— Куда это наша курочка спряталась? В курятничек? А чего же ты не кудахчешь? Зернышек тебе подсыпать?

И какой-то мальчик кинул в нее жменю семечек.

— Или тебе червячков накопать надо? Конечно! Червячки — это мясо! Ты же тощая как глиста!

— Так она не курица облезлая, а глист, который из…

Класс потонул в издевательском смехе. И только Аня тихо плакала под партой.

— Девочка моя! — Валентин присел рядом с ней на корточки. — Я учительницы испугался, а ты из-за этого такое тут терпишь! Бедная моя, Анечка!

* * *

Как там Дима говорил? Разозлиться? Нет, Валентин не разозлился. Он был в ярости! Ярость, которая перешагнула за все грани безумия!

Валентин переносился от Светы к Ане, мечась, как волк в капкане. То понукания в адрес жены, то злые слова в адрес дочери. Снова Света плачет в туалете, Аня бежит по коридору, размазывая слезы по лицу. Света спотыкается, бегая между своим столом и столом Катерины. Аня прячется в раздевалке под курткой. Кричат на Свету, требуя документы, которые Катерина куда-то убрала. Дети бросаются в Аню портфелями, а та лишь прикрывается своим.

Ярость, крик, злость! И множенное стократ из-за бессилия что-то изменить.

* * *

— Воу-воу! Притормози! В глазах рябит уже!

Валентин завис в непонятном где-то.

— Так-то лучше. Что ты тут устроил, болезный? Не понял, что ли, помер ты! Вали уже куда-нибудь, куда тебя высший суд определит.

— Нет! — крикнул Валентин.

— Что, значит, нет?

Перед самым носом Валентина материализовалась беленькая собачка. Одарила взглядом презрения и врезала лапой по лицу.

— Успокойся, истеричка!

Пощечина от собачки немного отрезвила.

— Готов поговорить? — спросила собачка. — Или еще задней врезать?

— Спасибо, не надо. А ты кто?

— Я — категорически недовольный твоими метаниями дух, а зовут меня Нелли.

— Валентин, — он представился.

— Вот ты мне скажи, с какой блохи ты перебаламутил весь астрал? А еще ревешь, как потерпевший!

— Там! — выкрикнул Валентин. — Там такое, а я! Я! Надо вмешаться! А оно никак! Надо было раньше! А я не знал. Не мог. Но надо, ведь…

Его запал угасал на глазах. Правда, информативностью его речи не блистали.

— Неупокоенышь, значит, — протянула Нелли, — а еще с чувством невыполненного долга. Как я понимаю, по доброй воле успокаиваться ты не хочешь, и отбывать в положенные чертоги отказываешься?

— Да! — ярость опять полыхнула в сознании Валентина. — Я хочу защитить свою семью! А еще отомстить!

Спеленать неуспокоенную душу и отправить по месту назначения для Нелли труда не составило бы. Рядовое явление. Но прозвучало волшебное слово, которое Нелли очень любила, и всеми лапами была «ЗА». И слово это — месть!

Она, конечно, дух добрый, но справедливость, как бы, ей ближе.

— Валентин, — проговорила Нелли заинтересованно, — а месть твоя праведная?

Валентин рассказал подробно, что было с ним в жизни. А еще рассказал, что самое важное узнал уже после жизни. И вот оставить он это все просто так не мог. Права морального не имел.

— Валентин, — в глазках Нелли вспыхнули зловещие огоньки, — а как ты отнесешься к некоторым нарушениям правил?

Лукавство прямо из-под шерсти пробивалось.

— Если это поможет мне отомстить, то мне плевать на все законы. Даже если меня потом накажут, я готов ко всему. Но я должен защитить своих родных людей!

— Это я и хотела услышать!

* * *

Незнакомый стол, незнакомый кабинет, незнакомое тело. Валентин повернул голову в сторону зеркального шкафа. А вот лицо было знакомо.

— Григорий Петрович, здравствуйте! — отражение улыбнулось.

Первым желанием было как-то навредить телу начальника жены.

— Стой, мститель! — рявкнула Нелли, появившись перед ним на столе, когда Валентин схватился за нож для вскрытия писем. — Про одержимость демонами ты хоть что-то слышал?

— Отдаленно, — проговорил Валентин.

— Демон подселяется в человека и может его оставить, а ты ни разу не демон. Поэтому твоя душа заместила душу Григория Петровича. Его уже нет. Пал жертвой моих прекрасных лапок. Ему, считай, отомстили. А вот его тело, это твой инструмент для всего остального!

— А потом? — спросил Валентин.

— А какая разница? — удивилась Нелли. — Так останется. Мало что ли тел без души ходит? Одним больше, одним меньше, — она махнула лапкой. — Ну, мсти! — и рассеялась.

— Ну, я сейчас намстю! Э-э… Намщу! Мстить буду!

Он взял мобильный телефон Григория Петровича, нашел телефон сестры Кати и нажал вызов:

— Катенька! Сестричка, — начал он спокойно и с улыбкой, но сразу перешел на крик: — где ты ходишь, мать твою! В каком ресторане? А работать за тебя негры будут? Что, Света тебя прикроет? А вот и нет! У тебя три минуты, чтобы оказаться на рабочем месте! Не успеешь? Тогда ты уволена по статье за прогул! Можешь даже не приходить! Трудовую тебе пришлют по почте!

Последовала пауза, когда Валентин слушал визги и крики из трубки.

— Да мне плевать, что ты сестра! Таких сестер в проруби топить надо! Что ты, что мать твоя, привыкли на чужом горбу кататься! Забудь и меня и мой номер телефона!

Трубка полетела в стену и рассыпалась на множество осколков. На шум заглянула секретарша.

— Вызывали, Григорий Петрович?

— Да! Пиши. Катьку уволить по статье за прогулы, ну, и подбери такие формулировки, чтобы ее даже дворником на работу не взяли. Дальше. Премию в размере пяти окладов Светлане. Она у нас одна. И приказ о повышении на нее же. Заместитель по общим вопросам.

— Кого заместитель? — секретарша была в шоке.

— Директора! — ответил Валентин.

Если на месте нынешнего директора будет бездуховное тело, то