стойкой прямо у входа, исполнявший обязанности приёмщика заказов и охранника, только кивнул при виде сыщика, и махнул рукой в сторону отгороженного стеклянными панелями кабинета в дальней части офиса.

– Патрон у себя.

Барнс – приземистый плотный мужчина лет пятидесяти – вынул из глаза механический монокль, через который внимательно изучал какой-то документ, и поднялся из-за стола навстречу посетителю.

– Господин Шандор, рад встрече. Как поживаете?

– Благодарю, неплохо. Господин Барнс, вы не могли бы мне помочь вот с этим письмом? – Лайош передал хозяину конторы полученную через уличного оборвыша записку.

Вернув монокль на место, Барнс принялся внимательно разглядывать клочок бумаги. Потом чуть повернул рычажок сбоку от линзы, и та выдвинулась вперёд, словно перевёрнутая подзорная труба.

– Хм… – переписчик, не удовлетворившись результатом, аккуратно положил письмо перед собой на столе, достал из ящика увеличительное стекло, и теперь смотрел на записку через моноколь и лупу разом.

– Напечатано у нас. Пятый стол, мадемуазель Жюно.

– Вы уверены? – на всякий случай переспросил Шандор. Барнс снисходительно усмехнулся.

– Свои машинки я знаю как родных детей. Идёмте, сейчас проверим.

Они вышли в главный зал, и хозяин указал на один из столиков, за которым трудилась светловолосая девушка с туго заплетёнными и уложенными вокруг головы косами.

– Мадемуазель Жюно, будьте любезны, уделите нам минутку. Наберите вот этот текст, – Барнс положил перед машинисткой письмо, но та, едва прочтя первые строки, испуганно взглянула на переписчика.

– Что такое? – монокль, видимо, служивший хозяину не только для чтения, но и для придания солидности, немедленно оказался в глазу Барнса. Мужчина грозно разглядывал покрасневшую от смущения сотрудницу.

– Простите, я не хотела… Я не думала…

– Мадемуазель, выражайтесь яснее! Что вы там натворили?

– Простите, я всего лишь… Ведь никому же не было вреда, а я… у меня…

– Мадемуазель, у вас тридцать секунд, чтобы внятно изложить суть, – Барнс вытащил из жилетного кармана массивные часы и, откинув крышку, демонстративно взглянул на стрелки. Краска сошла с лица машинистки, и вмиг побледневшая девушка быстро затараторила:

– Это письмо не проходило по заказам конторы. Мне его передали лично, и я его отдавала сама.

– Подрабатываете на стороне? – зловеще-спокойным голосом поинтересовался хозяин.

– Простите, господин Барнс, я только…

– Когда вам передали письмо? – вмешался в разговор Шандор.

– Сегодня утро, когда я шла в контору.

– Только его, или были ещё какие-то документы?

– Нет, это единственный раз. Клянусь! – девушка бросила виноватый взгляд на Барнса. Тот лишь многозначительно хмыкнул.

– Когда вы отдали напечатанный текст?

– Спустя два часа, когда выходила выпить чаю.

– Где вы встречались с заказчиком?

– У паба «Петух и колокол».

Сыщик задумчиво потёр переносицу.

– Заказчик – плотный крепкий мужчина, краснолицый, со сросшимися бровями и бакенбардами?

– Да… – прошептала мадемуазель Жюно, изумлённо разглядывая Шандора.

– И он шепелявил?

– Да… – ещё тише отозвалась девушка.

– Сколько он заплатил вам за работу?

– Пять крон, – смущённо сказала машинистка. Барнс перестал презрительно кривить губы и удивлённо посмотрел сначала на сотрудницу, потом на Лайоша. Сыщик только кивнул, размышляя о чём-то.

– У нас ставка геллер за слово, четыре – если на гербовой бумаге, – посчитал нужным уточнить хозяин конторы.

– Черновик письма у вас? – спросил Шандор, внимательно рассматривая машинистку. Та отрицательно затрясла головой.

– Нет. Он особо подчеркнул, что я должна его вернуть. Иначе вместо пяти крон получу неприятности.

– Вы их и так получите, – буркнул Барнс. – Я не потерплю «подработок». Ну и раз вы так хорошо потрудились утром, думаю, сегодняшнее жалование вам ни к чему.

Мадемуазель Жюно часто заморгала, сдерживая слёзы, но покорно склонила голову.

– А большое у вас жалование? – рассеянно поинтересовался Лайош.

– У нас сдельная оплата, – тихо отозвалась девушка, продолжая смотреть на свою машинку. – Если работаешь аккуратно и быстро, за день выходит иногда и десять крон.

– Мадемуазель, если вы ещё раз встретите вашего заказчика, могу я попросить вас позвонить по этому телефону? – Шандор положил на стол девушки визитную карточку «Зелёной лампы».

– Я же хочу напомнить, что если вы ещё раз возьмёте заказ со стороны, распрощаетесь с местом у нас, – Барнс грозно взглянул на сотрудницу через свой монокль, потом чуть поклонился посетителю. – Господин Шандор, – и удалился в свой офис.

Сыщик вежливо приподнял цилиндр, прощаясь с девушкой.

– Мадемуазель Жюно. Благодарю вас за помощь.

Когда дверь за сыщиком уже закрылась, машинистка, вытерев слёзы платочком, потянулась к визитке на столе. Что-то тихо звякнуло, и девушка замерла, с удивлением разглядывая обнаружившуюся под карточкой монету в десять крон.

* * *

Сюретер Ла-Киш раздражённо барабанил пальцами по крышке стола и рассматривал клочок неба за окном. Доктор Герш рассеянно черкал карандашом в блокноте, одного за другим рисуя на листе маленьких чёртиков.

– Хаим, разве так бывает?

Доктор на вопрос приятеля только рассеянно пожал плечами, пририсовывая одному из чёртиков хвост с пикой на конце.

– Да чтоб его… – буркнул сюретер.

– Химия сейчас развивается с невероятной скоростью, – заметил Герш. – Во времена наших родителей, например, никто и подумать не мог, что ткань для платьев может быть таких ярких цветов и в таком количестве оттенков. Это заслуга синтетических красителей. Наши деды пахали землю и раскидывали по полям навоз, не задумываясь, для чего это нужно – а мы уже знаем, как те или иные элементы сказываются на росте растений и урожае.

– Речь не про красители и не про удобрения, – отозвался Ла-Киш.

– Это просто аналогия, – миролюбиво пояснил доктор. – Нет ничего необычного в том, что кто-то создал вещество, спустя несколько часов не оставляющее практически никаких следов в организме человека. Но явно мощно воздействующее на его нервную систему.

– В итоге мы ровно там же, где начинали.

– Ну, не совсем. Мы снова пришли с опозданием, но уже не таким большим. Теперь мы точно знаем, что этот наркотик, скорее всего синтетический. Что попал он в организм вместе с мятным печеньем. Наиболее вероятными видятся два варианта. Либо у вещества неприятные запах или вкус – и мята должна замаскировать их. Либо жертвы вообще не знали о том, что в печенье есть какое-то постороннее вещество, а мята – просто своего рода приманка. Экзотика. Я вот, знаешь ли, даже