— Для чего?

— Для нападения. Нам повезло, пласты реальности выплюнули нас именно сюда, в этот закрытый участок. Только благодаря этому мы и узнали о нем. Думаю, сама суть бытия помогла нам в этом, она тоже едва ли хочет, чтобы на ее тканях началась война.

Катя смотрела на меня со смесью страха и смятения.

— Думаешь, к этому дело идет? — спросил тихо она.

— Дар всем нам не просто так отключили. Да и этот закрытый участок мира тоже не просто так образовался. Нам необходимо выбраться отсюда и предупредить Императора. Одним нам не справится.

— Чутье мне подсказывает, что просто так нам отсюда не уйти, — едко заметила Катя.

— Верно.

Я задумался. Попробовать стоит проселочными дорогами, но даже отсюда ощущается невидимая преграда, блокирующая все сигналы. Ставивший ее человек — или иное существо, — дело свое знал. Просто так не разрушить. Нужно добыть дополнительную информацию.

— Нам необходимо пробраться как можно ближе к заграждающим барьерам, — сказал я. — Там попытаемся прочитать базовые формулы, с помощью которых установлен барьер и подумаем, как можно его взломать или на время отключить.

План был рискованный. Но просто так сидеть я был не намерен.

Небольшими перебежками мы двинули по проселочной дороге в сторону, откуда особенно несло чужой силой. Путь шел через лес, в который мы и с радостью зашли, потому что почувствовали, что тут скрыться от угрозы и опасности будет гораздо легче.

Ожидания наши оправдались. Деревья тут были особые, кажется, растущие на особой почве, хорошо насыщенной остаточной силой, поэтому очень хорошо экранировали густые эманации чужаков.

Мы остановились у валежника, перевести дух. Но довольно скоро услышали хруст веток, совсем тихий. Кроме нас тут был кто-то еще.

Я замер, готовый ринуться в атаку в любую секунду. Но биться не понадобилось. Кусты раздвинулись и на поляну вышел старик. Он был одет в старый китель, в руках держал двухстволку, такую старую, что вряд ли бы она смогла выстрелить.

— Кто такие⁈ — прохрипел дед, направляя на нас оружие.

— Свои, — ответил я.

— Свои? — нахмурился дед. — Чем докажете?

— А разве так не похоже⁈ — не вытерпела Катя. — Что мы, на тех великанов похожи, которые всех подряд жрут⁈

— Верно, — кивнул старик, убирая оружие. — Не похожи. Хех!

Достав из внутреннего кармана телогрейки алюминиевый портсигар, он засмолил вонючую самокрутку.

— А вы как сюда попали? Грибники что ли? Что-то я вас раньше здесь не видел.

— Вроде того, — кивнул я. — Тебе как звать то, отец?

— Прохор Митрич я, — представился старик, почесав седую бороденку желтыми от никотина пальцами.

— Скажи, Митрич, а давно эти монстряки у вас в деревне появились?

— Да дня три тому назад. Я как раз в лесу был, по травы. Прихожу в село, а тут такое! Ходят, гады, жрут всех, кто под руку попадется. Ор стоит, жуть!

Прохор Митрич замолчал, густые брови сдвинулись к переносице.

— Я ружье схватил свое, да начал отстреливать гадов. А им хоть бы хны. Не берет их ни дробь, ни картечь. Неизвестно что со мной бы было, если бы не один монстряка. Он меня по загривку — хлобысь! — и я отлетел прямиком в погреб, да там и вырубился. Хех!

Старик улыбнулся, обнажая редкие оставшиеся зубы.

— Спас считай меня! Очнулся я, слышу, чуть потише стало. Понял, что все, нет деревни моей. Я только один и остался. Хотел выскочить, да в последней битве как викинг достойно уйти. Но не стал.

Прохор Митрич вновь задумался.

— В общем, дождался ночи, выбрался из погреба тихо, да ушел сюда. Лес им не интересен, они только по деревне шастают.

Старик вдруг переменился в лице, сквозь зубы злобно процедил:

— Сволочи!

А потом, отмахнувшись, через грустную улыбку спросил:

— Никак судный день начался? Вы боговерующие? Я тоже нет. А вот моя бабка, царство ей небесное, была верующая. Нет, ее не съели. Она три года назад тому померла, от припадка. Так вот она все пугала меня, что к грешникам ангелы придут со спросом в судный день, мало не покажется. Я смеялся тогда, а сейчас что-то подумал, что может быть и правду говорила старая?

Старик задумался.

— Хотя на ангелов эти гады точно не похожи. Скорей, черти из ада. Но я уже не помню, что там бабка говорила. Может, и не ангелы, а в самом деле черти придут судный день устраивать? Перечитать бы книгу, да только очки потерял, когда меня этот гад по загривку ударил.

Прохор Митрич одним махом докурил остатки самокрутки, бросил себе под ноги и очень долго растирал ее носком ботинка.

— Вы видимо тоже грешили раньше, раз тут оказались. Жаль, молодые еще, и не пожили. Но так уж бог распорядился. Нет отсюда выхода.

— Что ты имеешь ввиду? — осторожно спросил я. — Что значит — нет выхода?

— Ходил я до соседского поселка. Да не дошел. Уперся в какую-то невидимую стену. И что самое интересное меня вроде никто не видит. Я гляжу, а там машины ездят, грузовики, автобусы. Я им махают, кричу. Бесполезно. Словно и нет меня вовсе. Испугался страшно. Думал, крыша у меня поехала. А потом вот понял — действительно судный день. Всякое может быть.

— Митрич, сможешь нас безопасной тропой до того барьера довести? — оживился я.

— Думаете, получится у вас что-то?

— Попробовать хотим.

— Ну а чего не довести? Времени у меня имеется, тем более в компании все интересней, чем одному. Послушаю хоть людей.

Но слушать нас старик не стал. Всю дорогу без умолку говорил сам. Он рассказал нам все и про себя, и про свою бабку, и чуть ли не про каждого соседа по деревне. Мы слушали, не перебивали, понимая, что старику наскучило одному и нужно выговориться.

Прохор Митрич вел нас какими-то совсем уж звериными тропами. Мы то и дело натыкались на валежник и заросли колючек. Но старик повторял «ничего страшного» и шел дальше, заводя нас в самые дебри.

Когда терпение начало уже подходить к концу и хотелось уже спросить у нашего проводника, где мы, как старик остановился.

— Пришли? — с надеждой спросила Катя.

— Почти, — загадочно ответил старик.

— Что значит — почти? — вновь начала закипать девушка.

Но Митрич остановил ее жестом руки. Шепнул:

— Там…

И указал куда-то вдаль.

Мы выглянули из-за кустов и замерли. Вдали, почти у самого горизонта и в самом деле ощущался барьер. В вечерних сумерках он был особенно различим, свет преломлялся на нем, создавая иллюзию того, что мы сидим внутри банки.

Но не это остановило нашего проводника.

Рядом с барьером находилось