– Что с нами будет?! – запричитала миссис Тикпенни, цепляясь за мужа. – Мы все погибнем!

Мэтр Мерриман попытался её успокоить:

– Ну-ну, полно! У нас бывали времена и похуже, а мы всё ещё живы.

Молли схватила Кристофера за рукав и потащила за дом, в сырой двор, обнесённый высокой кирпичной стеной.

– Надо на время оставить их в покое, – сказала она. – У мамы начинается одна из её истерик, точно тебе говорю.

– И у неё есть для этого основания, – хмуро пробормотал Кристофер.

Уже рассвело, но свет, струящийся между зданиями, наводил ужас – это было густое багровое зарево, а в воздухе носилось столько пепла, что Кристофер ощущал во рту его вкус. Он огляделся по сторонам. Двор был завален деревянными бочками, металлическими обручами и кучами реек.

– А это всё тут зачем?

– Ты, похоже, забыл: наш папа – бондарь.

– Кто-кто?

– Бочки делает, болван ты эдакий! Ты вообще хоть что-то знаешь?

Кристофер двумя руками поднял ближайшую бочку и слегка её встряхнул. Бочка была тяжёлой и казалась надёжной.

– Она не протекает?

– Конечно, нет! – прогремел со стороны чёрного хода мистер Тикпенни. – За кого ты меня принимаешь, дружище? У меня лучшие бочки во всём городе!

«Это идея!»

Кристофер просиял:

– Я знаю, что делать!

Молли и мистер Тикпенни уставились на него:

– И что же?

– Сложите свои пожитки в бочки и скатите по холму вниз, к воде, – велел Кристофер.

Мистер Тикпенни покачал головой:

– Ничего из этого не выйдет, сынок. Их просто унесёт течением.

Но Кристофер не слушал. Схватив бочку, он покатил её к выходу.

– Плотно закупорьте бочки и держите их в воде – тогда огонь их не тронет.

– Но…

– А может, мы даже сумеем соорудить из них плот и перебраться на тот берег.

Мистер Тикпенни положил свою огромную лапищу на плечо Кристоферу, чтобы остановить его:

– Послушай, Кит, бочки просто уплывут, и у нас ничего не останется. Точно так же, как если б всё сгорело.

Кристофер поднял на него глаза:

– Меня так зовёт папа.

Мистер Тикпенни сжал руку на его плече.

– Хотел бы я, чтобы когда-нибудь ты занялся моей лавкой, – пробормотал он. – Учитель и ученик, отец и сын… Мне ведь тоже её оставил отец.

– Но у вас же есть Томми, – сказал Кристофер. В голове его, казалось, метались лучи прожекторов, выхватывая из тьмы обрывки каких-то мыслей.

«Если остаться здесь, у меня опять будет отец. И сестра. Но мне придётся бросить маму. И питаться соленьями».

– Давайте пошевеливайтесь, лентяи! – прервал повисшую паузу голос Молли.

Кристофер помотал головой, пытаясь стряхнуть наваждение, и вспомнил, о чём они говорили.

– Не нужно сталкивать бочки на глубину, – пояснил он. – Достаточно откатить их на мелководье, подальше от огня. Можно ещё связать их вместе и закрепить чем-то тяжёлым – тогда течение их не унесёт. В худшем случае они завязнут в тине и испачкаются. Зато не сгорят.

Мистер Тикпенни посмотрел на мрачное багровое небо и кивнул:

– Хм. Пожалуй, ты прав.

– Тем более что у вас, похоже, совсем не много вещей, – сказал Кристофер, – вам, наверное, хватит четырёх или пяти больших бочек.

– Ну, тогда за дело, – хлопнул в ладоши мистер Тикпенни. – Молли, беги домой и вели маме принести постельные принадлежности. И скажи мэтру Мерриману, чтобы он тоже шёл домой и собрал свои вещи. Некогда ему утирать слёзы твоей мамаше.

– А мы сможем уплыть вверх по реке, да? – спросила Молли. – Я давно мечтала поглядеть, как оно там.

– В другой раз, дочка, – мягко проговорил отец. – Может, когда-нибудь.

– Когда-нибудь, – огорчённо протянула Молли. – Так здесь все постоянно говорят. – И, вздохнув, она направилась к дому.

Мистер Тикпенни подмигнул Кристоферу:

– Казалось бы, воскресение брата из мёртвых и величайший в мировой истории пожар – это достаточно яркие приключения. Но не для нашей Молли.

– Похоже, быть в центре истории всегда оказывается гораздо скучнее, чем читать про это в книжках, – улыбнулся Кристофер.

– Не знаю, дружище, – пожал плечами мистер Тикпенни. – Я отродясь не прочёл ни единой книжки. Да и Молли тоже. Но может, когда-нибудь… – И он вновь подмигнул Кристоферу. – Ну, давай-ка лучше займёмся бочками.

Сбор всех пожитков Тикпенни в шесть бочек занял не так много времени. Молли с матерью выносили из дома охапки одежды и постельных принадлежностей, а Кристофер и мистер Тикпенни укладывали всё это в бочки и тщательно запечатывали.

Томми носился по дому и по двору, на ходу выкрикивая услышанные от соседей новости:

– Говорят, сгорел дом Гильдии красильщиков! – прокричал он. – И дома по Ред Булл-стрит! И в Кривом переулке!

Через несколько минут он вернулся, тяжело дыша после пробежки до самого Людгейта и обратно.

– Тётя Лиззи говорит, что у неё всё в порядке, – отрапортовал он. – А один старик сказал, что сгорел дом Рыбацкой гильдии и все здания по Блек Рейвен…

Отец зажал ему рот огромной ладонью:

– Хватит нам тут городских плакальщиков. Ты пугаешь маму.

Томми молча кивнул, но как только мистер Тикпенни убрал руку, быстро зашептал дальше:

– А ещё он сказал, что сгорела водонапорная башня и нечем качать воду, чтобы тушить пожар.

– Хватит! – Строгость в отцовском голосе подействовала лучше, чем рука. – Пошли, сынок.

Бочки оказались тяжёлыми, но мистер Тикпенни с детства учился своему ремеслу и умел с ними обращаться. Он выкатил их в переулок и поставил вдоль стены.

– Подожди здесь, – бросил он Кристоферу и исчез в одном из ветхих домишек.

Кристофер стоял, тихонько напевая себе под нос и раздумывая, чем бы заняться. Взглянув вниз в сторону реки, он прикинул, нельзя ли просто столкнуть бочки вниз, чтобы они сами скатились в воду.

В городе повсюду сновали люди: женщины в длинных юбках с множеством оборок, босоногие дети в рваных рубашках до колен, громко кричащие мужчины, тянущие по булыжникам тачки с поклажей. Казалось, в этой суете не было ни порядка, ни смысла – кто-то бежал на запад, от огня, другие – им навстречу, третьи сновали взад-вперёд, словно не зная, куда деваться. Стайка мальчиков помладше с вёдрами воды в руках пробежали в гору, к пожару. Кристофер смотрел, как женщина с запелёнатым младенцем на руках и тремя малышами, вцепившимися ей в юбку, карабкалась вверх по холму, потом остановилась, подумала и пошла назад.