— Это бессмыслица. — Келес запустил пальцы в свои темные волосы. Он не хотел признавать, что дед может быть настолько хладнокровным и безжалостным; хотя с Уланом он обращался довольно жестоко. Неужели он убил нашего отца? И убьет точно так же и меня?

— Это не бессмыслица, Келес. Ты лучше кого бы то ни было можешь заменить Киро и продолжить семейное дело. Если ты превзойдешь Киро — возможно, он будет забыт.

— Это невозможно.

— Нет? Правитель Арайлис должен был править нами, а теперь на троне его младший брат. Кто помнит его или их отца — Правителя Джогиско? Через девять лет успешного правления Кирон затмил их. Это случится и с Киро, вот он и боится.

— Ты забываешь об одном, Джорим. — Келес понизил голос. — Что, если Киро достигнет джейданто?

— Невозможно.

— А если это уже произошло? Взгляни на него. Улан моложе Киро, а выглядит вдвое старше. Да, у нас всех в жилах течет Истинная Кровь, поэтому мы живем дольше прочих; но мы все-таки старимся. А он — нет.

Джорим покачал головой, не соглашаясь.

— Джейданто возможно во многих искусствах, но в составлении карт? Это предмет, требующий собственных, приобретенных навыков, а не просто бумагомарание. Киро просто хорошо сохранился. Дядя Улан выглядит так, потому что он всю жизнь прислуживал Киро. Нет, старику не получить магического бессмертия. Он проживет еще долго — ни Небеса, ни Геенна не рвутся заполучить его, — но все же умрет, а ты станешь величайшим картографом мира. И то, и другое его совершенно не устаивает. Он определенно думает, что недостижимо хорош во всем, что делает.

— Это всего лишь одно из его заблуждений.

— Полагаю, он считает, что у него в запасе по меньшей мере еще восемьдесят один год, а может, и больше, — сказал Джорим.

— Пусть считает, что хочет. Он все равно когда-нибудь умрет. Он же не вирук.

Джорим фыркнул.

— Отчего же, по характеру — вполне.

Келес не мог не рассмеяться.

— Не спорю. Но, тем не менее, в глубине души он осознает, что смертен. Если ты или я сможем достичь того же уровня мастерства, наших способностей хватит для выполнения его работы, и ему придется это понять. Если бы у Нирати был талант, то…

— Если бы у Нирати был талант, Киро уничтожил бы ее.

Келес моргнул.

— О чем ты говоришь? Нирати — его любимица. Нам с тобой пришлось спорить с дедом, чтобы ты получил разрешение плыть на «Волке Бури». Ей достаточно было бы шепотом предложить это, и ты оказался бы на борту, не успев перевести дыхания!

Джорим помолчал.

— Это оттого, Келес, что ему нечего бояться Нирати. У нее нет способностей ни к исследованию земель, ни к составлению карт, и дед балует ее и все ей прощает. Хвала небесам, что Нирати унаследовала здравый смысл от нашей матери — иначе она превратилась бы в испорченную, никудышную девицу. Стала бы такой же, как Маджиата.

— Не пытайся сбить меня с толку. — Келес подошел к брату и снова взялся за платок. — Сегодня дед огласит наши назначения.

— Хвала Киро… Эй, не так туго!

— Прости. — Келес немного ослабил узел. — Он должен объявить, что ты отправишься на «Волке Бури»…

— Ты знаешь точно или догадываешься? — Джорим прищурился. — Ты ведь попросил Нирати, чтобы она с ним поговорила?

Келес улыбнулся.

— Она полагала, что нужно помочь и тебе. Мне она уже сделала одолжение, выгнав Маджиату.

— Что он ей сказал про тебя? Чем ты будешь заниматься?

— Ничего не сказал. — Келес покачал головой и хлопнул Джорима по груди. — Когда она попыталась спросить, Киро замкнулся и ничего не ответил.

— А вдруг он запрет тебя здесь и превратит твою жизнь в сплошное несчастье?

— Только не говори, что ты прочел это в его мыслях.

— Ты совершенно верно заметил, что тут необходимо желание обоих, а мы с дедом определенно не желаем что-либо делать вместе. — Джорим обернулся к зеркалу. Он слегка поправил завязанный братом платок и улыбнулся. — Спасибо. У меня бы так не получилось.

— Пожалуйста. Но ведь на самом деле ты не веришь в то, что говорил о «Волке Бури»?

Джорим нахмурил брови.

— С чего ты взял?

— Это же ясно. Работа предстоит важная, и ключом к ее выполнению станут двойные часы. Я несколько тщательнее делаю замеры и вычисления, чем ты, однако ты умеешь то, чего не умею я. Что бы ты сделал, если бы часы вдруг остановились?

Джорим на мгновение прикрыл глаза, а затем кивнул.

— Ну, я собирался время от времени дополнительно использовать водяные часы — просто, чтобы проверить точность этих, новых. Я бы отмечал в журнале скорость и направление корабля, точно бы представлял себе обратный маршрут; таким образом, в любой момент у меня имелись бы все данные о предстоящем и пройденном пути; а потом я бы нашел какого-нибудь джианридина, чтобы он помог починить часы.

Келес улыбнулся.

— Вот видишь, ты уже обо всем подумал. Мне бы это и в голову не пришло. Мое мастерство ограничивается вычислениями и составлением карт. Я не такой сообразительный, как ты. И вот еще что: я знаю, почему вы с дедом так часто сталкиваетесь лбами — словно те козы со спиральными рогами, которых ты видел в Теджанмореке.

— Да что ты? И почему же?

— Ты полагаешь, что дед боится меня, потому что я напоминаю ему нашего отца.

— Я не единственный, кто так считает.

Келес взял брата за плечи и снова развернул к себе.

— А вы с ним не ладите, потому что в тебе он видит себя.

— Что? Ты с ума сошел!

— Отнюдь; ты слышал о его приключениях в твоем возрасте.

— Он путешествовал, исследовал новые земли, и он привозил Правителю диковинные вещи — совсем как ты. — Келес улыбнулся. — Но он никогда не бывал так далеко, не видел так много и не привозил ничего настолько удивительного, как ты. По сути, он совершил только одно большое путешествие на северо-восток, и оно было неудачным. А потом погиб наш отец, а Киро заперли в этой золоченой клетке. Он потерял свою былую свободу.

Джорим отступил назад.

— И ты хочешь для себя такой же судьбы? Быть заключенным в этой крепости? «Волк Бури» стал бы для тебя величайшим приключением и избавлением от участи узника!

— Возможно. А может быть, стал бы величайшим несчастьем. В каком-то смысле, — признался Келес, — заточение в Антурасикане лучше, чем неудачная экспедиция.

— Но неужели тебе не претит всю жизнь оставаться здесь, словно в ловушке? Это же убьет тебя!

— Меня не убьет, Джорим, — Келес покачал головой и подумал: «Но может убить тебя, братишка».

Джорим нахмурился.