КАНИША ПРЕСТОН: Астрофизики ловят космические радиоволны постоянно, но этот сигнал – особый случай. Он в тысячу раз сильнее всего, что удавалось обнаружить прежде. Сигнал невероятно мощный.

ГЛЕНН ОУЭН: И созданный при помощи более продвинутых технологий?

КАНИША ПРЕСТОН: На данный момент мы не можем создать ничего подобного.

ГЕНЕРАЛ-ЛЕЙТЕНАНТ ЧЕН: Мы знаем, что в этом послании говорится?

ЗАМЕСТИТЕЛЬ ДИРЕКТОРА ЙЕН БРОКСОН: Нет. Но мои люди сообщают, что математические методы, использованные для шифровки этого кода, очень высокого уровня.

ГЕНЕРАЛ-ЛЕЙТЕНАНТ ЧЕН: Нужно предупредить Объединённый комитет начальников штабов. Нам…

ГЛЕНН ОЭУН: Сперва нужно во всём убедиться самим. Может, это какой-нибудь пустяк. Или хуже того – провокация. Я знаю, мы все здесь предполагаем, что получили сообщение от инопланетного разума, но пока мы не поймём, о чём в этом послании говорится, не стоит принимать поспешных решений. Если мы забьём тревогу, а потом выяснится, что зря, – мы станем посмешищем.

ГЕНЕРАЛ-ЛЕЙТЕНАНТ ЧЕН: А если сигнал настоящий и мы опоздаем на вечеринку? Откуда нам знать, что сигнал ещё не перехватили китайцы?

КАНИША ПРЕСТОН: Мы не знаем. Зато знаем, что сигнал уже обнаружили русские.

ГЕНЕРАЛ-ЛЕЙТЕНАНТ ЧЕН: Вот именно.

ГЛЕНН ОУЭН: Заместитель директора, расскажите, пожалуйста, всё с самого начала.

ЗАМЕСТИТЕЛЬ ДИРЕКТОРА ЙЕН БРОКСОН: Один из наших сотрудников ТАО, Джон Хуртадо, получил эти данные от доктора Далии Митчелл, астрофизика в Санта-Круз. Она эксперт по тёмной материи, или что-то вроде того. По всей видимости, она перенаправила один из радиотелескопов в обсерватории, чтобы провести какой-то эксперимент, и обнаружила этот сигнал. Не уверен, понимает ли она, что именно нашла, но в любом случае она поделилась информацией со своим бывшим.

ГЕНЕРАЛ-ЛЕЙТЕНАНТ ЧЕН: И ничто не указывает на то, что она могла показать данные кому-нибудь ещё, кроме Хуртадо?

ЗАМЕСТИТЕЛЬ ДИРЕКТОРА ЙЕН БРОКСОН: На данный момент – нет.

ПЕР АКЕРСОН: Она была одна в момент открытия?

ЗАМЕСТИТЕЛЬ ДИРЕКТОРА ЙЕН БРОКСОН: Был студент-аспирант, работавший в ночную смену. Кларк Уоттс.

ПЕР АКЕРСОН: ФБР уже побеседовало с ними обоими?

ЗАМЕСТИТЕЛЬ ДИРЕКТОРА ЙЕН БРОКСОН: Да.

ГЛЕНН ОУЭН: Хорошо. Так, пока нам стоит разобраться с сигналом. Если подтвердится, что это именно то, о чём мы думаем, – скажем президенту. Подойдём к раскрытию этой информации неправильно – получим в итоге большие проблемы. Кто что думает? Жаль, для такого рода вещей не существует официальных протоколов.

ГЕНЕРАЛ-ЛЕЙТЕНАНТ ЧЕН: Вообще-то существуют. От «Маджестик» осталось, с 1947 года.

ГЛЕНН ОУЭН: Ох, да ладно, эти динозавры? Это давно неактуально.

ГЕНЕРАЛ-ЛЕЙТЕНАНТ ЧЕН: Я бы не торопилась списывать их со счетов. У этих ребят имелись инструкции как раз на такой случай.

ПЕР АКЕРСОН: Ты шутишь, правда? «Маджестик» – ископаемая древность.

КАНИША ПРЕСТОН: Слушайте, я просто хочу отметить: если эта штука настоящая, то сигнал был послан цивилизацией, которая по всем параметрам превосходит в развитии нашу, а значит, она уже могла проникнуть во все наши системы. Высока вероятность, что инопланетяне просчитали наши действия на миллион шагов вперёд.

ГЛЕНН ОУЭН: Значит, собираем команду из научных консультантов, специалистов по коммуникации и людей из АНБ. Заместитель директора, можете порекомендовать кого-нибудь, кто способен расшифровать этот код?

ЗАМЕСТИТЕЛЬ ДИРЕКТОРА ЙЕН БРОКСОН: Я знаю подходящего парня, но…

ГЛЕНН ОЭУН: Что «но»?

ЗАМЕСТИТЕЛЬ ДИРЕКТОРА ЙЕН БРОКСОН: С ним нелегко работать. Доктор Ксавье Фейбер.

ГЛЕНН ОУЭН: Пусть будет он.

Долгое время о жизни и карьере Ксавье Фейбера было мало что известно.

Впервые о нём заговорили тогда, когда ему удалось в одиночку доказать гипотезу динамической оптимизации – довольно сложный (а по словам некоторых, и вовсе без решения) вопрос, связанный с компьютерным программированием и поставленный Слейтором и Тарьяном в своём исследовании 1985 года по двоичному дереву поиска. Гипотеза динамической оптимизации – это концепция, предложенная двумя учёными, Даниелем Слейтором и Робертом Тарьяном, в середине восьмидесятых. Они изобрели различные структуры данных (способы организации информации в компьютерных системах), включая так называемое «расширяемое дерево» (саморегулирующееся двоичное дерево поиска, предназначенное упростить процесс извлечения файлов из памяти компьютера). В своём исследовании Слейтор и Тарьян задались вопросом: насколько оптимальным можно считать расширяемое дерево, то есть работает ли эта модель так же хорошо, как любой другой подобный алгоритм. Подтвердить или опровергнуть это не удавалось никому, пока не появился Ксавье.

На тот момент Ксавье был двадцатидвухлетним аспирантом по математике в Пенсильванском университете. Он частенько вёл себя вызывающе – мог, к примеру, выйти заниматься на лужайку перед общежитием, пока из окон его спальни на всю улицу грохотал тяжёлый рок.

Новаторское мышление привело Ксавье в Массачусетский технологический институт, а затем и в НАСА, где он работал над несколькими программами для марсианских миссий. В основном эти программы так и не были завершены, потому что с Ксавье оказалось слишком трудно работать в команде: он постоянно препирался с коллегами, с начальством, даже с уборщиками (один такой случай перешёл в драку и закончился для него десятью швами). Всего через год работы в НАСА Ксавье уволили, после чего он вернулся в свою хижину в лесу неподалёку от Галифакса в Новой Шотландии, где продолжил работу над инструментами машинного обучения, которые продавал различным технокорпорациям. Это позволяло ему поддерживать свой довольно необычный стиль жизни – ежегодно пускаться в путешествие в случайно выбранное место, взяв с собой всего один комплект одежды и дешёвый мобильник, чтобы провести там месяц вне зависимости от языкового барьера. Однако настоящей его страстью был «Скинуокер», малоизвестный мультизадачный язык программирования, который он создал самостоятельно. Именно «Скинуокер» привёл Ксавье в Комиссию по раскрытию информации.