Никифор кивнул:

– Если эта Эва и впрямь скупает скрипки известных итальянских мастеров, то скрипка Ярового также могла ее всерьез заинтересовать. Я знаю коллекционеров, которые бы жизнь отдали, чтобы заполучить тот или иной инструмент в свою коллекцию. И поверьте мне, эта пропавшая скрипка Дениса Владимировича Ярового ничем не уступает самым лучшим старинным образцам. Ах, какие инструменты выходили из его мастерской! Лучшие музыканты стремились играть на них. Мне повезло быть лично знакомым с этим выдающимся человеком. И он создал эту скрипку для меня. Это был его дар дружбы, дар признательности моего таланта. Эта скрипка не просто инструмент, она значит куда больше. Когда мир вокруг меня рушился, когда одна за другой исчезали мои любимые женщины – жена, дочь, внучка, лишь эта скрипка всегда была рядом. Моя Ярослава, моя самая нежная и самая преданная из всех моих женщин.

– Ярослава?

– Это ее имя.

– Вы дали имя инструменту? – удивился следователь.

– В каждой скрипке живет душа. Когда великого Паганини похоронили, то рядом с ним положили и его скрипку. И на ее надгробии написали, «вдова маэстро».

– Очень трогательно.

– Мы с Ярославой были неразлучны все эти годы, – печально произнес Никифор. – А теперь она пропала, и я не представляю, что мне делать дальше.

– Мы вам поможем отыскать вашу скрипку. Обещаю вам.

Но Сашеньке уже наскучил этот разговор. Девочке буквально не сиделось на месте. Казалось, что в ее пятую точку вонзается миллион крохотных иголочек. С ногами тоже творилось что-то непонятное. Было такое впечатление, что под ними кто-то разложил костер, и пятки по-настоящему припекало. Вот до чего дошло дело, вот насколько сильно Сашеньке хотелось лететь к этой Эве, чтобы лично увидеть, что это за птица и что она из себя представляет.

У следователя Колпакова были какие-то свои резоны, они-то с коллегами планировали сперва пообщаться с Сергеем. И напрасно Сашенька пыталась им объяснить, что этот человек, даже если и виноват, ни в чем не признается, а будет все валить на свою ушибленную голову, несостоявшуюся доченьку и собственную слабую память и рассеянность, не позволившие ему сразу же распознать самозванку.

Следователь выслушал, но возразил на слова девочки:

– Мы умеем находить доводы для таких людей. У нас есть методы воздействия на неподатливых свидетелей, которые дают отличные результаты. Заговорит! И не такие соловьями пели.

На этом они и расстались. Полиция отправилась в больницу к Сергею, Никифор домой к Мишеньке, а сама сыщица поехала к Лизавете. С того момента, как Сашенька услышала о том, что отец «Анечки» живет с какой-то женщиной, находясь при этом в законном браке с безнадежно больной Хеленой, ей не терпелось взглянуть на Лизавету. Ситуация для той была весьма двусмысленной, и Сашеньке было просто любопытно увидеть женщину, которая добровольно согласилась играть роль второй скрипки при живой жене.

Также у Сашеньки было к этой женщине несколько вопросов касательно ее подруги. Но в первую очередь ей хотелось просто взглянуть в глаза Лизавете.

– Если бы Лизавета любила Сергея просто за то, что он есть, она бы сумела настоять на разводе его с матерью Анечки. Тут нет ничего сложного. Законная супруга Сергея уже пять лет находится в психиатрической клинике, она неизлечимо больна, надежды на то, что когда-нибудь Хелена сможет вести нормальный образ жизни и выполнять супружеские обязанности, нет никакой. Развод можно было получить без проблем. К тому же особо теплых чувств Сергей не проявлял к жене и до того, как она угодила в психушку. Может, это по его вине женщина там и оказалась. Ведь если бы Сергей не гулял от законной жены на стороне, то Хелена не ушла бы от него к своим родителям и не забрала бы с собой дочь. А значит, Анечка выросла бы в полной семье и, возможно, находясь под присмотром отца, никуда бы не исчезла.

И жили бы они все трое долго и счастливо. И Никифор не оказался бы один-одинешенек на старости лет, всеми позабыт и позаброшен.

У девочки даже слезы на глаза навернулись, так ей стало жалко эту несостоявшуюся семейную идиллию. И виной всему Сергей, который не сумел сохранить верность своей жене.

Лизавета была дома. Она куда-то собиралась идти, потому что столкнулась с Сашенькой буквально на пороге.

Сыщица подняла руку, чтобы нажать на кнопку звонка, но за мгновение до этого входная дверь открылась, и две женщины – молодая и не очень – с удивлением уставились друг на друга.

Первой взяла себя в руки Сашенька.

– Вы – Елизавета?

– Лизавета, – поправила ее женщина.

– Жена Сергея?

– Гражданская.

Сашенька с любопытством разглядывала Лизавету. Первое, что приходило на ум, роскошь! Лизавета была крупной, рослой и шикарной женщиной. Волосы, грудь, фигура, красивые ухоженные руки и большой яркий рот, полный белоснежных сверкающих зубов. То ли дар природы, то ли мастерство дантиста. Все это великолепие, присущее Лизавете, заставляло думать, что рядом с не слишком интересным Сергеем ее держит нечто большее, чем просто чувства. В противном случае такая эффектная, прямо роскошная женщина могла бы найти себе кого-нибудь получше и поэффектней. Другое дело, если Лизавета надеялась получить от Сергея какой-то бонус, которым надеялась возместить свои моральные затраты за проведенное бок о бок с ним время.

– Девочка, а ты кто ж такая?

– Я подруга Анечки.

– Подруга?

– Мы вместе учились. Я услышала, что она вернулась и хотела с ней повидаться.

Лизавета, притворно сочувствуя, поцокала языком и покачала головой.

– У Анечки случилась амнезия. Память к ней вернулась, но далеко не вся. До сих пор у нее существуют огромные пробелы в памяти. Так что тебя она может просто не узнать.

Как удобно! Документы на чужое имя! Никого из своего прошлого не помнит. А всему виной амнезия! Какой полезный недуг, прямо-таки семейный! У Анечки амнезия. У Сергея амнезия. Нет, надо будет эту хворь потом как-нибудь при случае использовать. И главное, ведь не подкопаешься. Грипп симулировать трудно, сердечный приступ тоже, а вот амнезия очень удобная болячка, тут помню, там не помню, и весь сказ!

Но главной своей цели Сашенька добилась. Лизавета призналась в знакомстве с Анечкой, призналась, что знает о существовании у Сергея родной дочери, хотя раньше тот утверждал, что Лизавета про Анечку ни сном ни духом.

– Напрасно вы так говорите. Анечка прекрасно меня вспомнила.

– Да?

Лизавета даже не пыталась скрыть свое удивление.

– И не только узнала, но и пообещала подарить мне свою скрипку.

– Какую скрипку?

– Мастера Ярового.

Лизавета в один момент изменилась в лице. Потом она схватила Сашу за руку и резко дернула девушку к себе. Та не ожидала подобного подвоха, и мигом очутилась в чужой квартире.