Надеюсь, вы понимаете, что в данном случае произнесенные мною однокоренные слова не являются синонимами?

Тут стоит приостановиться и пояснить. Обе принцессы получили замечательное образование. Но это не все. Гостя у Калининых, они освоили компьютер. Читая статьи в Интернете, сестры нахватались терминов и теперь использовали их легко, к месту и в огромном количестве, не замечая, какое впечатление производит их диковинная речь на неискушенных соплеменников.

– Ээээ… симо… симонинами… Ах да, симонинами! – Принц сообразил, что достать из памяти все равно ничего не удастся, поэтому поступил так, как это сделало бы большинство принцев в беседе с принцессами. – О, конечно же. Полностью согласен с вами, уважаемая Сияна! Никаких симонинов! Ни-ка-ких!

Экспрессии в последней фразе содержалось ровно столько, чтобы можно было догадаться о неосведомленности принца в данном вопросе. В другое время и при других обстоятельствах Сияна не преминула бы немного поиздеваться над его высочеством. Однако сейчас Яросвет был гостем. Фея лишь незаметно ухмыльнулась. Тем не менее ухмылка была замечена. Яросвет покраснел как маков цвет.

– У принца темперрррратура! – тут же запричитала Кар-Карина.

– Сгинь, птица! – отмахнулся Яросвет, догадываясь, что после Кар-Карининого выкрика его кожа из красной стала багровой.

– Действительно, Кар-Карина, тебе стоит помолчать, – приструнила ворону Сияна. – А о Фиолетте я больше ничего рассказывать не стану.

– Почему же?

– Я люблю и хорошо знаю свою сестру, но вот вы с ней пока незнакомы. Зачем я буду навязывать вам свое мнение? У нас с вами могут оказаться разные представления о красивом и безобразном, о добре и зле, о достоинствах и недостатках. Потерпите до вечера. Как только солнышко опустится за горизонт, вы сами составите мнение о своей невесте.

Принц вздохнул.

– Батюшка сказал, что Фиолетта должна мне понравиться. Должна… просто обязана… О каком долге может идти речь?..

– Ээээй! – окликнула его Сияна. – Что это с вами?

– Да так. Мысли вслух. Просто мне кажется, что меня заинтересовала иная девушка.

– О нет! – взвилась Сияна. – Только не это! Не повторяйте ошибки предыдущих женихов. В конце концов, вы обещали отцу познакомиться с принцессой Фиолеттой. А потому берите под уздцы свою лошадь – она уже занялась обедом – и пойдемте глядеть табурет с лоханью и слушать петуха.

* * *

Сияна ввела гостя на большой хозяйственный двор, устроенный на окраине города.

– Вот тут мы храним наши ценности. И не просто храним – используем.

– Как же?

Интерес принца был вызван не столько пристрастием к новым технологиям, сколько наказом отца попутно познакомиться с соседскими достижениями науки и техники. Вдруг пригодятся в родных пределах?

Да, это был самый обычный шпионаж. Но в межгосударственных отношениях шпионаж – дело обычное. Вот если бы обошлось без него, это было бы странно…

– Весьма просто!

Сияна не была наивной простушкой. Занятия государственными делами, несмотря на молодость, отточили ее ум. Но в данном случае фея понимала, что без аналогичного табурета и точно такой же лохани подсмотренный опыт совершенно бесполезен. – Вот сюда садится человек.

Яросвет с интересом глянул на когда-то расписной, но теперь изрядно обшарпанный табурет, вырубленный из сосновой чурки.

– Не впечатляет.

– Не делайте опрометчивых выводов! – воскликнула фея. – Внешность обманчива. Сапоги-скороходы, растоптанные многими поколениями молодцов-удальцов, рыцарей и искателей приключений, тоже не впечатляют. Однако служат исправно, и в этом их главная ценность.

– О! Мне, как жениху, стоит обратить внимание на эти слова. Лохань выглядит столь же непрезентабельно? – не скрывая разочарования, спросил принц.

– Конечно. Она же ло-хань! Заметьте, не кубок, не фарфоровая чашечка и даже не граненый стакан, а самая обычная лохань, предназначенная для свинячьей трапезы.

– Чего?

– Свиньи из нее едят, – совсем просто пояснила фея.

– Что?

– То, что не иссякает. Составом особо никто не интересовался. Меню каждый раз одно и то же, но эта еда питательна и нравится свиньям. А значит и нам. Затрат никаких, зато всего одно огромное свиное хозяйство на всю столицу.

– Сколько же у вас этих замечательных животных?

– Разве мы считали? Одни исчезают, другие нарождаются. Круговорот свиней в природе, так сказать…

– Но как они пользуются одной-единственной лоханью?

– Элементарно, Ватсон.

– Простите, кто?

– Ах, это вы простите. Выражение подходящее подвернулось. В честь одного доктора по фамилии Ватсон – жителя заморского государства. Извините еще раз. Мне не следовало бы сравнивать принца с доктором.

– Ну, если он достойный человек…

– Вполне.

– Тогда я не возражаю, – примирительно улыбнулся Яросвет. – Так что же наши свиньи?

– Наши свиньи устанавливают очередь. Лохань всегда полна. Животным нужно лишь вовремя подойти, сунуть в нее рыло, насытиться и после не забыть уступить место следующей свинье.

Процесс не прерывается ни на секунду. Можете посмотреть. Заодно предлагаю испытать табурет. Обычно на нем восседает пастух.

– Где же этот достойный человек?

– Возможно, у него обеденный перерыв. Не из лохани же ему питаться!

Принц понял шутку и засмеялся. Затем пододвинул табурет, примерился.

– Садитесь! Да садитесь же! Это совершенно безопасно, – заверила гостя Сияна. – И запомните: табурет переносит туда, куда глаза глядят, не дальше и не ближе.

– Куда же должны глядеть мои глаза, если не на вас? – галантно заметил принц.

– Смотрите вот на ту кривую березу на опушке леса. Береза крива и не составит конкуренцию моей фигуре. А лохань примерно там и находится.

Маленькое отступление по поводу авиации. Никто и никогда не доверит штурвал самолета неопытному пилоту. Почему Сияна нарушила такое очевидное правило, останется загадкой. Версии две. Либо она не ожидала резвости от табурета, привыкшего переносить с места на место не красивого легкого юношу, а давно надоевшего грузного старичка-пастуха, либо как раз именно это и было спрогнозировано с невероятной точностью, дабы получить тот результат, какой и был незамедлительно получен. Второй вариант представляется более реальным. Нравился Яросвет Сияне – и все тут!

Принц взгромоздился на табурет-прыгунец. Нашел глазами кривую березу.

– Ноооо, милай, понеслась!

«Но» так «но». Табурет вздрогнул, поелозил на месте, оценивая вес седока. А потом совершил прыжок, о котором принц всю дальнейшую жизнь рассказывал, используя максимум междометий:

– Ух! Оууууу! Вау! Тыдыщ! Ну ты… Ндааа…..

До «тыдыщ» – это взлет и восторженное движение к намеченной цели. На «тыдыщ» радость заканчивалась, поскольку в результате принц обнаружил себя рядом с лоханью в огромной вонючей луже, образованной не очень-то опрятными свиньями.

– Ндаааа… – повторила принцесса, подлетевшая к месту приземления на ковре-самолете.

– Что, совсем плохо? – со странной в данной ситуации надеждой полюбопытствовал принц и, не дожидаясь ответа, стал вылезать из лужи.

Коричневая жижа погасила золото парчи его камзола, склеила элегантные рюши, пропитала сорочку и штаны.

– Вы спрашиваете? Нет, очаровательным вас не назвать, это точно!

– Что же делать? Как мне в таком виде явиться к Фиолетте?

– Да никак. Я приношу вам свои официальные извинения. Надеюсь, инцидент не приведет к войне между нашими государствами?

– Оооо!

– Тогда идемте. У меня умелые прачки и белошвейки. К завтрашнему дню вы будете свежи как огурчик.

– Но эта свежесть нужна мне сейчас! – воскликнул Яросвет. – Огурчиком я хочу быть сегодня вечером! Вы же фея.