Изнутри машина была ещё шикарней — светлые кожаные чехлы, разные лампочки, кнопочки и ручки. Муж посадил её сзади, сам сел рядом с шофёром, и понеслись. Марина только заметила, что больница была в каком-то не то лесу, не то парке — кругом стояли деревья, и на улице было темно.

Ехали они минут двадцать, куда — она, естественно, не понимала. Но вот машина затормозила, повернула раз, два, въехала в какие-то кованые ворота и остановилась возле высокого дома из светлого кирпича. Шофёр вышел, открыл зонтик. Муж вышел тоже, обошёл машину, открыл ей дверь.

— Ну, добро пожаловать домой, авантюристка!

Марина, опираясь на его руку, неловко выбралась из машины. Тут же её закрыли сбоку зонтиком от дождя, очень заботливо, но из-за этого она совсем ничего не разглядела вокруг, а они уже подымались в подъезд. Просторный светлый холл, зеркало, кадки какие-то с цветами… Из стеклянной будочки вылезла бабка-вахтёрша.

— С возвращением, Арина Николаевна.

Муж на неё только рукой махнул, повёл Марину дальше, к лифту. Нажал этаж — Марина не заметила, какой. Поднялись.

На площадке перед ними было только две двери. Обе роскошные, одна светлого дерева, другая тёмная, в кованых узорах. Муж подошёл к светлой, вытащил связку ключей, вставил в замок какой-то длинный, странной формы ключ, хитро повернул, дёрнул за ручку, распахнул дверь.

— Прошу!

Марина зажмурилась и шагнула внутрь.

Первое, что поразило её, — огромный, светлый коридор, целая зала, как в какой-то гостинице. Пол затянут сплошным ковром, светлые крашеные стены, маленькие, вделанные в потолок лампочки. Впрочем, сама она никогда и не бывала в таких гостиницах, разве по телевизору случалось видеть. Но чтоб в городской квартире… Она замерла, растерявшись. Муж Валя тем временем взял у неё из рук сумку, ловко стянул с неё куртку и, она и оглянуться не успела, привычно засунул все в какой-то внезапно открывшийся прямо в стенке шкаф. Толкнул дверцу, она закрылась, шкаф исчез, прямо пещера Али-бабы. Марина испугалась — где теперь искать куртку, а там были ключи, её родные ключи, единственная ниточка, связывающая её с привычной жизнью. Но Валя не замечал, казалось, ни её удивления, ни испуга. Он, видимо торопясь, подталкивал её куда-то дальше, в дебри великолепия.

— Давай-давай, не стой, проходи, осваивайся. Чего-нибудь хочешь? Поесть, может, чаю?

Марина затравленно кивнула — ей не хотелось есть, ей хотелось, чтобы её оставили в покое. Валя посадил её на кожаный белый диван в какой-то другой огромной зале и исчез. До неё донеслось хлопанье дверцей холодильника и звон посуды.

— Арина, иди сюда, — позвал откуда-то голос мужа. — Тут Наташа наготовила чего-то, я не разберу. Иди скорей, ты сама лучше разберёшься.

Марина послушно встала и пошла на голос. Он доносился откуда-то вроде справа, из-под арки в стене, но там была какая-то странная стенка в пол человеческих роста, покрытая мраморной доской, а за ней стеклянная не то стена, не то дверь, у которой не было ручки…

— Валя, — робко окликнула Марина. — Ты где?

Дверь-стена вдруг уехала в сторону, и в проёме появился муж. В руках у него было какой-то блестящий цилиндр, похожий на игрушечную ракету. Он явно хотел сказать что-то резкое, но потом, словно опомнившись, осёкся.

— А ты действительно совсем ничего не помнишь? — В голосе звучало удивление и недоверие. — Ну да. Я все никак не привыкну. Ты, наверное, устала. Я сейчас сварю кофе, и ты пойдёшь отдыхать.

— Я не пью кофе, — вырвалось у Марины. — Мне нельзя пока, врач запретил, — тут же поправилась она. — И вообще, Валь, я правда устала и ничего не хочу. Ты поезжай, если надо, а я потихоньку сама разберусь. Только покажи, где что, на всякий случай.

Муж с явным облегчением («Скотина», — подумалось Марине) поставил на стол загадочную ракету, оказавшуюся простой кофемолкой, и вылетел из кухни, приглашающим жестом руки увлекая Марину за собой.

— Ну, что тебе показать? — частил он, снова открывая шкаф в стене и хватая оттуда чёрное длинное пальто. На сей раз Марина успела заметить светлую панель, открывающуюся простым нажатием руки. — Вон ванна-туалет, вон там комнаты. Свою ты наверняка узнаешь, там твои книги-альбомы, это нельзя ни с чем спутать, потом Митина, потом кабинет. Тебе туда явно пока рановато. Там ещё один туалет, кухню ты видела. Все, я правда побежал, дел полно. Буду поздно, ты не жди, ложись спать. Лучше прямо сейчас и ложись, у тебя режим. Завтра я рано убегаю, но утром Наташа придёт, я её предупредил, если будут вопросы, она тебе все лучше расскажет. В крайнем случае, конечно, звони мне, я мобильник не буду отключать, но, ласточка, у меня правда важное совещание, — с этими словами он нагнулся, чмокнул Марину в щёчку и выскочил за дверь. Щёлкнул и повернулся хитрый замок.

Марина несколько секунд постояла, не шевелясь, воспринимая и обдумывая произошедшее. Во-первых, было обидно. Даже ей, постороннему, в общем-то, человеку, было обидно, а если б она с ним столько лет прожила? «Убила б на месте», — решила она про себя. Во-вторых, ключ. Марина кинулась к загадочному шкафу, надавила рукой. Панель сложилась гармошкой и отъехала в сторону. Шкаф открылся. Её серая замшевая куртка висела одной из первых, Марина с облегчением вздохнула, запустила руку в карман и вытащила ключи. Слава богу! Теперь, если что, есть, куда уходить. Пытаясь закрыть шкаф, она невольно скользнула взглядом по его содержимому. Батюшки-светы! Такого она не видела даже по телевизору, а уж чтобы потрогать… Светлая песцовая шубка, короткая, широкая вразлёт, длинное кожаное пальто, что-то замшево-коричневое, ещё одна шуба, чуть подлиннее, из нежно-серого странного меха, темно-зелёная дублёнка… Марина, как зачарованная, не в силах оторваться, медленно потянула с вешалки песцовую шубу.

— Я только примерю, — поклялась она себе. — Один раз померяю и все. Мне б только глянуть, как оно, в такой шубе.

Шуба была легчайшей, на шёлковой лиловой подкладке, застёгивалась не на пуговицы, а на какие-то самозакрывающиеся крючки и петли, на плечах не чувствовалась совершенно. Марина прижалась и потёрлась щекой о нежный мех, завертела головой в поисках зеркала. Зеркало было чуть дальше, огромное, в полный рост, со специальной лампочкой-подсветкой. Марина в нем была хороша необыкновенно. То есть, конечно, это шуба была хороша, но все равно. После этого, конечно, невозможно было не померить все остальное, и когда Марина, закрыв наконец шкаф, глянула на часы, то с удивлением обнаружила, что прошло более получаса.

— Так, — сказала она. — С развратом пора кончать. Надо собираться и уходить отсюда, пока не поздно. Где мои ключи?

Ключи мирно лежали себе на полочке у зеркала. Марина зажала их в кулаке, села на стоящую тут же обитую золотистым бархатом банкетку и собралась с мыслями. Мысли получились нерадостные.

Она, конечно, может сейчас уйти, добраться как-нибудь до дому и постараться забыть обо всей этой странной истории, хотя шансов на это, пожалуй, мало. Для начала не факт, что получится открыть дверь. Но даже если получится, надо ведь что-то надеть, а то сейчас на ней вся одежда чужая. И пальто. Даже самое скромное Аринино пальто стоит больше её годовой зарплаты. И деньги — у неё ни копейки, придётся брать из Арининой сумки, и вместе с пальто и одеждой это выходит натуральная кража. И документы. Где её паспорт? И со всеми этими делами её, конечно, враз найдут, и мало ей не покажется. И потом, если Валя, вернувшись, обнаружит пропажу жены, он решит, что та просто сошла с ума, и тогда, когда найдут, вообще в психушку засунут. То есть все равно нехорошо. Нет, наверное, бежать не надо.