За годы пребывания в Нижнем Мире я усвоил только одно: я хоть и не вампир, но зависимый. А каждому зависимому нужна своя доза.

ФУРГОН ДОСТАВКИ отъезжает от тротуара перед «Бамбуковым домом кукол». Я вхожу внутрь и вижу штабель коробок с виски, металлические кеги с пивом и Карлоса у бара в окружении трех долговязых скинхедов. На одном из них куртка-бомбер, на другом футболка с изображением какой-то блэк-металлической группы, а на третьем – самом здоровом – немецкая офицерская шинель.

Куртка-бомбер дергает головой в мою сторону.

– Мы закрыты!

– Давай поскорей, зайка, – говорю я. – Я же знаю, как ты по мне скучала.

Куртка-бомбер вытаскивает – бл…ь, вы можете в это поверить? – пистолет Люгера! Наверное, он думает, что так похож на Роммеля. Быстрее, чем он успевает сообразить, я загребаю один из пивных кегов и швыряю в него снизу. Кег бьет ему в грудь и отшвыривает к противоположной стене зала. «Люгер» вылетает из руки и падает где-то рядом с баром.

Бритый орангутан в офицерской шинели начинает двигаться ко мне, в то время как блэк-металлический скинхед вынимает из сапога внушительный самодельный кинжал. Желая повеселиться, я иду прямо к типу с ножом. Это сбивает с толку орангутана, который просто поворачивается и смотрит, как я шагаю к его приятелю, машущему ножом на вытянутой руке в попытках меня полоснуть. Прошло довольно много времени с тех пор, как я дрался с людьми, поэтому не очень понятно – действительно ли я такой резкий или просто эти «гении» так тормозят. Я легко проскальзываю мимо лезвия скинхедовского ножа и бью его в локоть – стараясь рассчитать усилия так, чтобы сделать ему больно, но не сломать. Пока он наблюдает маленьких птичек, чирикающих вокруг головы, я хватаю его за руку, легкой танцующей походкой разворачиваюсь вместе с ним на месте и толкаю в орангутана, подкрадывающегося ко мне сзади.

Но орангутан слишком здоровый, чтобы просто так упасть. Он отшатывается на шаг, затем бросается на меня – быстрее, чем я ожидал. Достаточно быстро, чтобы схватить меня за куртку и ударить твердым, как монтировка, кулаком в челюсть. Мне не очень хочется ввязываться с этим парнем в настоящую драку, потому что меня больше интересует его напарник с ножом. Пока он разворачивается для еще одного тяжелого удара в стиле Джона Уэйна, я быстро хватаю с бара приземистый стеклянный подсвечник с толстым дном и разбиваю о его голову. Удар отбрасывает его к противоположной стене, и он сползает по ней на пол, как куча окровавленного белья.

Парень с ножом возвращается ко мне. Ему хватает мозгов не стараться воткнуть в меня лезвие, он пытается им полоснуть. Его рука движется то влево, то вправо, то вверх, то вниз. Он хочет застать меня врасплох и вынудить истечь кровью. Я парирую его удары, иногда позволяя резануть меня по предплечью или плечу. Это как раз то, что я хотел – проверить кевларовую броню куртки в реальной переделке. Парень истекает по€том, бросаясь на меня изо всех сил. Лицо его искажено бешеным гневом. Танцевать с ним одно удовольствие. Готов поспорить – если я время от времени буду пропускать его удары, то он так и будет скакать вокруг, пока не умрет от старости или инсульта.

Парень, которого я повалил пивным кегом, лежит без движения, но орангутан начинает подниматься на ноги. Наверное, пора закругляться.

Когда блэк-металлический скинхед делает очередной рубящий удар сверху вниз, я подставляю правую руку и хватаюсь за нож. Лезвие глубоко входит в мою ладонь, и ее прошивает привычная боль – будто одновременно электричеством и теплом. Я наношу ошеломляющий удар левой рукой в челюсть, затем поворачиваю правую руку и аккуратно отламываю лезвие от ножа. В этот момент на меня бросается орангутан. Я резко приседаю и заталкиваю отломанное лезвие глубоко в его бедро. Взвыв от боли, он падает на бар.

Черт, как же здо€рово бить идиотов!

Никто из скинхедов не горит желанием продолжать, поэтому я оглядываюсь в поисках «люгера». Карлос застыл за стойкой бара с таким видом, будто не знает, кого ему бояться больше – меня или нацистов на полу. Я замечаю пистолет под дальним барным стулом и встаю на колени, чтобы его достать.

Как раз вовремя!

Бело-голубой шар из плазмы пролетает всего в нескольких миллиметрах от меня и взрывается у дальней стены.

Я мгновенно разворачиваюсь и тут же вижу его. Зря, наверное, я так веселился, утратив бдительность. Я даже не подумал, что на складе может скрываться кто-то еще. Я выхватываю «люгер» из-под стула, но это не помогает, потому что четвертый скинхед делает нечто более интересное.

Он поднимает правую руку. В ней какая-то штука со светящимся концом. Сучковатая палка, похожая на короткую ветку дерева. Она обхватывает все предплечье – от пальцев до локтя. Это обломок Дьявольской Маргаритки. На самом деле понятия не имею, как правильно это зовется. Дьявольскими Маргаритками называю их я. Давно я такого не видел – в последний раз на арене. Это все, о чем я успеваю подумать, прежде чем он выстреливает в меня языком сине-белого драконьего огня. Я по-прежнему опасаюсь использовать магию. Поэтому прыгаю влево, переворачивая несколько столов и стульев, и падаю на пол. Второй выстрел проходит неточно, как и третий. Тем не менее я чувствую кожей тепло и статику от проносящихся мимо плазменных зарядов.

Это очень мощная магия. Но по тому, как он размахивает «веткой», становится очевидным, что он не совсем понимает, что это такое и как используется вне пределов самой примитивной стратегии «молись и целься».

Мое предположение о том, что он не контролирует свое оружие, тут же подтверждается, когда орангутан кричит что-то, а тот поворачивается и чуть не сносит ему Маргариткой ногу. «Три балбеса»[36] раздобыли где-то лучи смерти.

– Мудак! – кричит тот, у кого я отобрал нож.

Он поднимается на ноги. Вдвоем с орангутаном, из ноги которого по-прежнему торчит лезвие, они берут контуженного кегом под руки и выволакивают за дверь. Дурак с Маргариткой отступает за ними, держа ветку так, будто это пистолет.

– Бл…ь, что это было? – раздается голос Карлоса.

– Нацистский придурок, должно быть, влупил из ракетницы, – вру я.

Я подхожу к стойке, кладу на нее «люгер» и толкаю Карлосу.

– Счастливого Рождества! И не говори, что я не умею отдариваться.

– И что я с этим должен делать?

– Не знаю. Положи рядом с полинезийскими куклами.

– Я не люблю оружие. Он заряжен?

Я вытаскиваю магазин, проверяю и вставляю обратно.

– Ага. Держи его в стойке бара. Эти парни обязательно вернутся. Не сегодня, но достаточно скоро.

– Ты уверен?

– Абсолютно.

– Все равно не надо, – отвечает он и толкает «люгер» обратно.

Я щелкаю предохранителем и запихиваю пистолет в карман куртки. Карлос кивает.