– Видишь, какой ты мудак? За это тебя скоро и убьют.

– Ой, я опять ранил твои чувства? Прости, пожалуйста. Когда все закончится, я подарю цветы твоему внутреннему ребенку.

Я УГОНЯЮ «Порше 911» с бульвара Сансет и заезжаю за Видоком в начале третьего ночи. Затем мы едем в Беверли-Хиллз, в тот парк, где находится пустырь, на котором когда-то стоял дом Мейсона. Я останавливаю машину и сижу с минуту, изучая улицу на предмет подростков или страдающих бессонницей любителей бега.

– Мы идем? – спрашивает Видок.

– Минуточку.

Я вынимаю Веритас, кладу ее на большой палец и слегка побрасываю. В голове мелькает вопрос: стоит ли это делать?

Потом я переворачиваю монету и читаю надпись на адском языке: «Что лучше, когда прыгаешь со скалы: приземлиться на зазубренные скалы или попасть в кипящую лаву?» Я понимаю, что она хочет сказать. Ответ очевиден: неважно, где ты приземлишься, если ты уже спрыгнул со скалы.

Я иду вместе с Видоком к краю пустыря – поближе к уличному фонарю, рядом с которым глубокие тени достаточно широки для нас обоих.

– Никогда еще не пробовал с другим человеком. Наверное, будет немного странно. Придет ощущение, будто падаешь, но на самом деле это не так. Если получится, ты просто шагнешь в комнату.

– А если не получится?

– Кто его знает…

Видок вынимает фляжку и делает изрядный глоток. Как только он прячет фляжку обратно, я беру его за руку и втягиваю в самую жирную темную тень из тех, что вижу поблизости.

Резкий холод перехода, и мы уже внутри комнаты. Легко, как два пальца об асфальт. И мы по-прежнему вместе.

Видок смотрит на меня, затем оглядывает комнату.

– Получилось, кажется?

– Руки-ноги никуда не делись. Вроде получилось.

Он шумно выдыхает и озирается еще раз:

– Мы в центре Вселенной. На перекрестке миров.

– Наверное. Мне такое в голову не приходило. Для меня это – просто запасной выход на случай пожара.

Видок медленно поворачивается:

– Господи, в комнате реально полно дверей.

– Тринадцать. Ты ожидал чего-то другого?

– Я думал, двери – это метафора. Каждая дверь – как описание различного состояния материи.

– Нет. Это просто двери.

– Вижу. И куда ведет, например, эта?

– Они меняются в зависимости от того, куда я захочу пойти. Дверь Огня ведет в места, полные хаоса. Они опасные. Дверь Ветра – в основном в спокойные, но переменчивые. Дверь Снов ведет… хм… во сны.

Он указывает на тринадцатую дверь.

– А куда ведет эта?

– Я ее никогда не открывал.

– Отчего же?

– Потому что она пугает меня до усрачки. К тому же она нам не понадобится. Мы пройдем через эту.

– Как она называется?

– Дверь Мертвых.

ПОДВАЛ МЕЙСОНА ПАХНЕТ так, будто в нем долгое время гнил соломенный коврик. А еще здесь абсолютно темно. Видок вытаскивает пузатую склянку из кармана и дует на нее. Помещение наполняется светом. К чему таскать с собой фонарик, когда есть собственный алхимик?

Отслоившаяся краска свисает со стен и потолка рваными пластами. Толстые корни проросли сюда с поверхности и расползлись по потолку и стенам, как черные хрупкие артерии. Особо толстое переплетение корней разрушило штукатурку одной из стен, обнажив дранку. Мебель стоит на тех же местах, где я видел ее много лет назад – столы, стулья, а также диван, мохнатый от плесени.

В центре зала находится то, что осталось от магического круга. Остатки от меловых линий еще видны кое-где на полусгнивших половицах. На краю круга валяются огарки свечей – будто последние люди сбежали отсюда в панике и больше никогда не возвращались.

Меня обуревают смешанные чувства. Мой мозг, кишки и сердце застыли – словно в замедленной съемке, как в старых боевиках про кун-фу. Разные части моей личности хотят разбежаться с криком в разные стороны. Одна из них желает тихо, но основательно заблевать угол комнаты. Другая мечтает разнести это место вдребезги – до последней доски и последнего кирпича. Самая слабая, самая маленькая часть меня – та, которую я совсем не хочу слышать – сожалеет и бормочет слова извинения. Прости, Элис. Ты говорила мне не ходить сюда, но я тебя не послушал. С этого момента все пошло наперекосяк.

Еще одна моя сторона спокойна и сосредоточена, как репортаж в вечерних новостях. Это та, за которую я держусь. Отстраненный глаз телекамеры. Просто впитай это место и зафиксируй факты. Эти руины не относятся к моему апокалипсису. Это аттракцион с привидениями в Диснейленде. Лазерные призраки и стоны в «DolbyStereo». Почти так же страшно, как корзинка с котятами.

– Что мы ищем? – спрашивает Видок.

Я пожимаю плечами:

– Понятия не имею.

Мы ходим по комнате в поисках подсказки или знака, который указал бы на нечто большее, чем влажные обломки. Я сдвигаю мусор и мебель носком ботинка. Не хочу ни к чему прикасаться здесь руками.

– Не знаю, найдем ли мы здесь что-нибудь интересное. Мейсон всегда намекал, что у него есть потайная комната, где он хранит все самое важное, но никто из нас ее не видел.

Как бы мне ни хотелось этого избежать, но я прислоняюсь к заплесневелой стене. Внезапно начинает кружиться голова. Голоса и лица проносятся сквозь меня, как вспышки молний. Я даже слышу эхо голосов членов Круга – в том числе мой собственный, еще молодой. Мне говорили, что темные маги такое практикуют. Когда-то в прошлом Мейсон герметически закрыл комнату от всего мира своего рода заклинанием-барьером. Он не хотел, чтобы следы от его магической деятельности просачивались в эфир. Иначе другие маги могли бы понять, что он ведет какие-то торговые делишки с обитателями Ада. Эта комната повидала много страшных тварей. Гораздо более страшных, чем те бестии, которые утащили меня в Нижний Мир. Некоторых я вижу и чувствую, но другие размыты настолько, что у меня не получается на них сосредоточиться. Я не жалею, что не могу пройти дальше. Я уже начал привыкать считывать мысли и чувства других людей, но интенсивность магического излучения этого места делает ощущения вновь свежими и необычными. Мне остро хочется отсюда уйти.

– Ха!

Видок стоит в углу комнаты. Одна рука его прижата к потолку, другая держится за небольшой кусок дерна на стене. Противоположный угол комнаты со скрежетом открывается, толкая перед собой весь мусор, накопившийся у двери за годы.

– Я же говорил, что покажу тебе, как работает хороший вор! – радостно восклицает Видок.

Освещая себе путь склянкой со светом, мы заходим в потайную комнату.

Потайная комната сохранилась заметно лучше. Здесь очень много энергии. Чувствуется, что защищена она гораздо более мощными заклинаниями, чем открытая часть подвала. Каждый квадратный дюйм стен, потолка и пола покрыт разноцветными рунами, знаками, угловатыми ангельскими и адскими письменами.