У меня возникла идея. Может быть, я не сделала бы этого, если бы не разозлилась до такой степени. Меня бесило, что мы так и не придумали, как остановить Броксхольма, а кроме того, он до сих пор держал в плену нашу лучшую учительницу. И я решила, что раз я не смогу победить инопланетянина, я сделаю все, чтобы довести его до белого каления.

Поэтому, как только мы пошли по коридору, я вытащила флейту из футляра и сложила ее. Многие из ребят уже держали инструменты наготове. Все нервничали, и не только от предконцертной лихорадки. Половину оркестра составляли ученики шестых классов. И естественно, именно они и были напуганы больше всех — особенно ученики нашего класса.

— Отлично, следуйте за мной, — приказал Броксхольм и двинулся по коридору.

Держа флейту за спиной, я встала впереди. Когда мы прошли полпути, я заиграла гаммы.

— Перестань! — закричал Броксхольм, когда я исполнила три ноты.

— Я репетирую, — возразила я.

— Не надо! — выкрикнул он. Никогда я не видела его таким раздраженным. Я и вправду достала его!

Я начала гадать, смогу ли я сломить его лживость, заставить признаться, кто он есть на самом деле. Приложив флейту к губам, я снова заиграла.

— Мисс Симмонс, прекратите! — снова приказал он. Но я не остановилась. — Пожалуйста! — взмолился он, прижав руки к ушам. — Мисс Симмонс, пожалуйста, прекратите!

Я не верила своим глазам! Он действительно страдал! Я заиграла громче.

— Сьюзен! — взвыл он, наклонившись ко мне. — Прекрати!

Я на секунду убрала флейту от губ.

— Ни за что… Броксхольм! — И я заиграла снова самую лучшую музыку для флейты, какую только знала, — соло из «Звездно-полосатого знамени».

— Прекрати! — закричал Броксхольм, спотыкаясь. — Прекрати, прекрати, прекрати!

— На помощь, ребята! — воскликнула я. Это оказалось большой ошибкой. Как только я перестала играть, Броксхольм повернулся и ухватил флейту. Но я держала изо всех сил, и он не смог вырвать ее у меня из рук. — Получай, инопланетный придурок! — заорала я и пустила высокое «си».

Он попятился, зажав уши. Я снова заиграла «Звездно-полосатое знамя», начав с первой ноты, и услышала, как ко мне присоединился саксофон Майка Форана. Затем подключился Билли Гутч с трубой. Мы двинулись на Броксхольма, играя во всю мощь. Он отступал по коридору с искаженным от муки красивым лицом.

Теперь вступили кларнеты и остальные трубы. Застучали барабаны. И напоследок зазвучал глубокий, низкий, мощный саксофон.

Мы играли просто фантастически! Мистер Бамуик выбежал из комнаты, где он ждал нас.

— Они играют! — радостно кричал он. — Они играют!

Но тут я услышала за нами обвиняющий голос мистера Бликмана.

— Что здесь происходит? — взревел он, — Смит! Бамуик! Вы что, не в состоянии держать ребят под контролем?

— Они играют! — радовался мистер Бамуик. — Семь лет я ждал этой минуты!

— Прекратите! — вскричал Бликман.

— Нет! — воскликнул мистер Бамуик. — Не останавливайтесь! Дайте мне послушать!

Остановиться мы не могли. Мы были на гребне. Никогда мы еще не играли так хорошо! И Броксхольм рухнул на колени перед нами.

— Прекратите, — молил он. — Прекратите, прекратите!

Из аудитории высыпали взрослые и столпились вокруг нас.

— Что происходит? — кричали они. — В чем дело?

Мы дошли до финала. Я исполнила сложную трель, как никогда раньше. Мы продолжали наступать на Броксхольма, и вскоре духовой оркестр начальной школы Кентукки-Фоллс загнал инопланетянина в угол.

— Чего вы хотите? — взмолился он. Я не переставала играть, так как знала, что с помощью флейты я держу его в безвыходном положении. Но Майк выступил вперед.

— Снимите маску! — приказал он.

— Маску! — завопили остальные. — Снимите маску!

— Что угодно! — сдался Броксхольм. — Только прекратите этот шум!

— Сначала снимите маску! — орали оркестранты. Даже мистер Бликман понял, что с его любимым учителем творится что-то неладное.

Он молча ждал. Я опять пустила звонкую трель. Броксхольм схватился за голову и стал снимать с себя человеческое лицо. Сзади завизжали люди. Кто-то закричал:

— Что это? Что происходит?

— О, Господи! — крикнул кто-то еще. — Мистер Смит… он… он инопланетянин!

Глава двадцать первая

ПРОЧЬ ИЗ ЭТОГО МИРА

Я думала, что все кончено, но ошиблась. Броксхольм все еще сидел, скорчившись у стены в двух футах от входной двери. Остальные стояли в десяти футах, с ужасом уставившись на него.

Вдруг дверь слева от Броксхольма распахнулась. Это был Питер. Должно быть, он выскочил через парадный вход и обежал вокруг школы.

— Броксхольм! — закричал он, — Сюда! Бегите!

Инопланетянин подпрыгнул и рванул с такой скоростью, будто на нем были ролики с ракетными двигателями. Как только он выскочил за дверь, Питер ее захлопнул.

Остальные тоже побежали следом. Тогда Броксхольм вытащил из кармана какую-то штуку, похожую на толстый карандаш. Он показал им на дверь, и та начала плавиться, намертво прирастая к косяку.

Я задрожала от ужаса. Он мог ткнуть этой штукой в меня, если бы захотел! Он мог расплавить флейту прямо у меня во рту!

«Может быть, старина Броксхольм вовсе не такой уж плохой?» — думала я, прижавшись лицом к окну и глядя, как инопланетянин и мой лучший друг исчезают в ночи.

«Мой лучший друг?» — удивилась я. Но потом поняла, что это правда. Питер в самом деле был моим лучшим другом.

А теперь он исчез. Кто-то вызвал полицию. Вскоре машины с мигалками заполонили двор, с хрустом разбрасывая щебень. Мама всплескивала руками и волновалась, не подхватила ли я какую-нибудь инопланетную болезнь.

Из-за крика и шума полицейским потребовалось некоторое время, чтобы разобраться в ситуации. Вскоре они посадили меня в патрульный автомобиль, и мы понеслись к дому Броксхольма.

Мы находились всего лишь в одном квартале от цели, когда раздался рев, сопровождаемый высоким свистом. И тогда эта штука… эта прекрасная огромная серебристая сфера с кольцом огней, вертящихся вокруг нее, поднялась в воздух.

— Остановите машину, — попросила я.

Не знаю почему, но они