– Конечно, сынок, попробуй, – согласился отец, – съезди в институт, узнай, как готовиться.

Роб скатался в один вуз и с радостью понял: ничего сложного в поступлении нет. Сначала надо пройти творческий конкурс, это ерунда: он прочитает басню, стих, отрывок из прозаического произведения. Потом общие экзамены.

– Иду во ВГИК! – заявил он родителям.

– Прекрасно, – одобрили те, – наймем репетиторов.

Роберт начал усиленно заниматься русским языком, его учили писать сочинения. А еще пришлось ходить к биологу и преподавателю химии.

– Зачем мне эти предметы? – удивился выпускник.

– Если ты вдруг не попадешь на актерский, то есть шанс поступить на продюсерское отделение, – объяснил отец, – а там очень нужны биология с химией. Год проучишься, переведешься на факультет, где лицедеев готовят. Надо каждый день ходить к педагогам, заниматься по три-четыре часа, чтобы получить необходимые знания. С понедельника по пятницу – репетиторы-предметники. А в выходные те, кто научит тебя читать стихи, басни, прозу.

– А отдыхать когда? – возмутился сын. – Я так с ума сойду.

– Надо от чего-то отказаться, – посоветовала мама, – сам реши, в чем ты силен, какой учитель лишний.

– Хочу иметь свободные выходные, – отрезал Роберт, – басню прочитать фигня. Зачем время на пустяки тратить?

– Как хочешь, милый, – согласились родители.

Угадайте, что было потом? Роберт не продвинулся дальше первого тура. Никто не объяснил ему, что во ВГИКе творческий конкурс – главный экзамен. А выступать перед комиссией совсем не просто. Парня попросили спеть, сплясать, потом… изобразить холодильник.

Приехав домой, абитуриент закатил скандал предкам, кричал:

– Вы не сказали мне, что самое важное при поступлении.

– Сыночек, мы пытались, но ты заявил: «Сам без вас обойдусь», решил отдыхать в субботу-воскресенье, – напомнила мать, – мы выполнили твое пожелание, не лезли со своим мнением.

– Не переживай, отслужишь в армии, сделаешь новую попытку попасть во ВГИК, – приободрил сына отец.

– Не хочу идти в солдаты, – впал в истерику Роберт, – никогда! Нет!

– Может, попробуешь пройти в медвуз? – предложила Полина Владимировна. – Тогда минует тебя груз священной обязанности.

– Сочинение, химия, биология, – протянул Анатолий Петрович, – ты хорошо подготовлен. И я могу кое с кем пошептаться. В мире кино и разведки фамилия Банкин пустой звук, а в кругу врачей она хорошо известна.

Делать нечего, пришлось Роберту топать туда, где готовят стоматологов. Вот так, не споря, а просто разрешив сыну делать все, что он хочет, не давая ему советов, не хваля, не ругая, старшие Банкины получили что хотели: сына-дантиста.

Первый год после получения диплома парень отработал в частном медцентре, возненавидел бормашину и тех, кто садился в кресло, говоря дрожащим голосом:

– Уж обезбольте меня так, чтобы до коленок все замерзло.

Но куда деваться? От тоски Роберт переругался со всеми коллегами, нахамил пациентам, надерзил владельцу медучреждения и был уволен. Без работы он долго не сидел. Родители купили клинику, теперь у парня не было руководителя, но он должен был сам искать клиентов и подбирать сотрудников. Если думаете, что это привело Роба в восторг, то ошибаетесь. Он люто терпеть не мог все, что связано с медициной. Молодой дантист постоянно злился, заработал на нервной почве бессонницу, потерял аппетит. Жизнь казалась ему беспросветно черной. Но не зря говорят, что за падением на самое дно, как правило, начинается период подъема. Как-то раз хмурого стоматолога, у которого дергалось веко, окликнул в кафе бывший одноклассник Никита Орлов.

– Давно не виделись, – сказал он. – Чем занимаешься?

Простой вопрос, который задали ему из вежливости, внезапно вызвал у Роберта приступ истерики. В школьные годы он не дружил близко с Орловым, но сейчас выложил ему все свои печали.

– Хорош истерить, – усмехнулся Никита, – я ищу партнера, предлагаю работать вместе. Станешь актером и разведчиком в одном флаконе.

– Так мне придется весь день чем-то заниматься, – уныло заметил горе-врач.

– Бесплатных конфет даже в яслях нет, – отрезал Орлов, – малышу могут дать карамельку в подарок, но для этого ее его родители приносят и воспитателю вручают. Хочешь много денег? Говорят, если подкову на дороге найти, она богатство принесет. Это верно. Прибей находку к своему копыту и паши конем.

– Отец меня сожрет, – заныл Роберт, – мигом поймет, что я клинику бросил.

– Если ты со мной, то мы решим все проблемы, – пообещал Никита.

И не обманул. Вскоре после того, как Банкин согласился стать помощником бывшего одноклассника, к работе в клинике приступил Сергей Николаевич Воронин. А у Роба началась другая жизнь.

Рассказчик замолчал.

– Что вы делали для Орлова? – уточнил Дегтярев.

Роберт стал перечислять:

– Получал адреса, фоткал мужиков с бабами. Девок было несколько. Они одевались, причесывались, красились по-всякому, да я быстро понял, что их четыре. А парни всегда были разные – молодые, старые, жирные, тощие. Иногда пара снимков требовалась: сидят в ресторане, потом к машине идут. Порой надо было их в магазине запечатлеть: девчонке шмотки покупают, сережки, кольца. Несколько раз я в кино работал, в элитных залах, ложах есть такие диванчики укромные. Понимаете, с какой целью туда билеты покупают?

– Никита снабдил вас нужной аппаратурой? – предположил полковник.

– Ага, – по-детски согласился «папарацци».

– Как звали людей, за которыми вы следили? – поинтересовалась я.

– Понятия не имею, да и зачем мне их имена, – удивился Роберт, – меньше знаешь – крепче спишь. Я фоткал, что велели, потом отдавал камеру Никите, получал деньги. Что он с кадрами делал, мне фиолетово.

– Вы никогда не получали информацию об объектах? – не утихал Дегтярев.

– Только один раз Орлов сообщил мне данные, – прошептал стоматолог. – Пожалуйста, можно об этом не рассказывать?

– Нет, – отрезал полковник, – хотя мы и так знаем, что вас наняли, чтобы свести Софью с Андреем Владимировичем Смирновым. Правильно?

Роберт кивнул и в ту же секунду получил подзатыльник от Лидии.

– Гаденыш! – закричала сестра. – Подставил Соню! Продал ее за копейки.

– Продавать родную сестру за миллионы тоже нехорошо, – вздохнула я.

Роберт исподлобья взглянул на Лидию.

– Триста тысяч не копейки.

– Чего? – уточнила я. – Долларов? Евро? Фунтов?

– Рублей, – вздохнул Роберт, – это большие деньги.

– Тридцать сребреников Иуды тоже не мелочь, – зашипела Лидия, – не в количестве бабок дело.