– Что же из всего этого следует? – усмехнулсяЖиро.

– А то, что если перед вами два преступления, весьмасхожие по замыслу и исполнению, то за ними обоими обычно стоит один и тот жеавтор. Я ищу этого автора, мосье Жиро, и я найду его. Ключ к разгадке – впсихологии преступника. Вы много чего знаете об окурках и спичках, мосье Жиро,а я, Эркюль Пуаро, знаю человеческую психологию.

На Жиро эти доводы, похоже, не произвели ни малейшеговпечатления.

– Вот еще один факт, – продолжал Пуаро, – надкоторым стоит призадуматься. Часики мадам Рено на следующий день после убийстваушли вперед на два часа.

Мосье Жиро воззрился на него.

– Возможно, они всегда спешат?

– Говорят, действительно спешат.

– Ну, тогда все в порядке.

– И все равно, два часа – это уж слишком, –негромко заметил Пуаро. – А еще ведь эти следы на клумбе.

Он кивнул на открытое окно. Жиро устремился к окну.

– Но здесь нет никаких следов!

– Да, – невозмутимо отвечал Пуаро, поправляястопку книг на столе. – Там их действительно нет.

Ярость исказила черты мосье Жиро. Пуаро, конечно, издеваетсянад ним. Он двинулся было к ненавистному бельгийцу, но тут дверь отворилась, иМаршо доложил:

– Мосье Стонор, секретарь, только что прибыл из Англии.Он может войти?

Человек, который вошел в гостиную, мог поразить любоевоображение. Необыкновенно высокий, атлетического сложения, с бронзовым отзагара лицом и шеей, он разительно выделялся среди всех собравшихся. Посравнению с ним даже Жиро выглядел слабым и анемичным. Познакомившись с нимближе, я понял, что Габриель Стонор – совершенно необыкновенная личность.Англичанин по рождению, он исколесил весь земной шар. Он охотился в Африке,путешествовал по Корее, владел ранчо в Калифорнии, занимался коммерцией вПолинезии.

Его зоркий взгляд безошибочно выделил из собравшихся мосьеОтэ.

– Полагаю, вы ведете следствие по этому делу? Радпознакомиться, сэр. Какое чудовищное преступление! Как мадам Рено? Как онаперенесла этот удар? Для нее это ужасное потрясение.

– Ужасно, ужасно, – сказал мосье Отэ. –Позвольте представить – мосье Бекс, комиссар полиции, мосье Жиро из Сюртэ. Этотджентльмен – мосье Эркюль Пуаро. Мосье Рено вызвал его, но мосье Пуаро прибылслишком поздно, непоправимое уже свершилось. Друг мосье Пуаро – капитанГастингс.

Стонор с интересом посмотрел на Пуаро.

– Он что, правда вызвал вас?

– Стало быть, вы не знали, что мосье Рено намеревалсявызвать детектива? – удивился мосье Бекс.

– Нет, не знал. Однако эта новость нисколько меня неудивляет.

– Почему?

– Старик был здорово напуган. Причина, правда, мненеизвестна. Он не посвящал меня в эти дела, мы с ним никогда о них не говорили.Но напуган он был насмерть.

– Гм! И у вас нет никаких соображений на этотсчет? – спросил мосье Отэ.

– Именно так, сэр.

– Извините, мосье Стонор, но мы должны соблюстинекоторые формальности. Ваше имя?

– Габриель Стонор.

– Давно ли вы служите секретарем у мосье Рено?

– Около двух лет, с тех пор, как он приехал из ЮжнойАмерики. Я познакомился с ним через нашего общего приятеля, и мосье Ренопредложил мне эту должность. Между прочим, как босс он был превосходен.

– Рассказывал ли он вам о своей жизни в Южной Америке?

– Да, и немало.

– Не знаете ли вы, мосье Рено приходилось бывать вСантьяго?

– Думаю, не однажды.

– Не упоминал ли он о каком-нибудь случае, которыйпроизошел там и в результате которого кто-то пожелал бы отомстить мосье Рено?

– Никогда.

– Не говорил ли он о какой-либо тайне, связанной спребыванием в Сантьяго?

– Нет. Насколько я помню, нет. Но тем не менее у него,видимо, было что скрывать. Я никогда не слышал, чтобы он говорил о своемдетстве, например, или о каких-либо событиях своей жизни до приезда в ЮжнуюАмерику. По происхождению он, кажется, канадский француз, но я никогда неслышал, чтобы он говорил о своей жизни в Канаде. Бывало, слова лишнего из негоне вытянешь.

– Итак, насколько вам известно, врагов у него не было ивы не можете нам дать ключ к разгадке тайны его смерти?

– Да, именно так.

– Мосье Стонор, не приходилось ли вам слышать имяДьювин в связи с мосье Рено?

– Дьювин… Дьювин… – задумчиво повторил он. –Нет, по-моему, не приходилось. Однако это имя почему-то мне знакомо.

– Знакома ли вам дама, которую зовут Белла? Онаприятельница мосье Рено?

Мосье Стонор снова покачал головой.

– Белла Дьювин? Это полное ее имя? Интересно. Уверен,что слышал его. Но не могу припомнить, в какой связи.

Следователь кашлянул.

– Понимаете, мосье Стонор… тут такое дело… Какое-либоумолчание здесь недопустимо. Возможно, вы из деликатности щадите чувства мадамРено, к которой, я знаю, вы питаете глубокое уважение и сострадание, но,возможно… в сущности… – промямлил мосье Отэ, окончательно запутавшись, –словом, тут не должно быть никаких умолчаний.

Стонор уставился на него, силясь уяснить, что он хотелсказать.

– Я не совсем понимаю, – медленно начал он. –При чем здесь мадам Рено? Я глубоко ее уважаю, сочувствую ей. Она удивительная,необыкновенная женщина. Но о каком умолчании вы говорите и какое это имеет кней отношение?

– Что, если эта Белла Дьювин больше чем простоприятельница ее мужа, например?

– Ах, вот оно что! – воскликнул Стонор. –Понял. Но вы ошибаетесь, готов прозакладывать последний доллар. Уж что-что, аза юбками старик никогда не бегал. И жену свою он просто обожал. Более любящейпары в жизни не видел.

Мосье Отэ с сомнением покачал головой.

– Мосье Стонор, мы располагаем неопровержимымидоказательствами – любовным письмом, написанным Беллой к мосье Рено, онаупрекает его в том, что он охладел к ней. Более того, у нас естьдоказательства, что незадолго до смерти он завел интрижку с француженкой, некоймадам Добрэй, которая арендует соседнюю виллу.

Стонор прищурился.