пришлось бы перебрать значительное количество квадратов, чтобы получить уверенность в том, что выделенные таким путем морфы действительно являются морфемами. Процедура была бы и длительной, и достаточно громоздкой, кроме того, она не давала бы надежности получения правильных конечных результатов.

Между тем Гринберг не ограничивает сферу применения своего квадрата только морфемным анализом английского языка. Перфектный квадрат можно рассматривать как аналитическую модель, предложенную не только для английского, но и для других языков. Есть все основания считать, что замысел Гринберга именно таков, потому что в работе «Квантитативный подход к морфологической типологии языков» (Гринберг, 1963), устанавливая критерии для типологической классификации языков мира, заметное место в которой, по его мнению, должны занять соотношения разновидностей морфем, он снова (для вычленения морфем) пользуется методом квадрата.

При исследовании того, можно ли считать данный метод универсальным или почти универсальным, т.е. можно ли использовать его в морфемном анализе пусть не всех, но многих языков, возникают такие сомнения:

1) Нужно ли перед тем, как анализировать словоформы в квадрате, сравнивать их между собой по длине с тем, чтобы не включать в один квадрат, если в их длине есть существенные расхождения? Если принять такое ограничение, то не сужается ли сфера применения квадрата (тем более, что даже членение на морфы одинаковых по размеру последовательностей придется проверять на многих других квадратах)?

2) Метод перфектного квадрата, по-видимому, в сомнительных случаях пришлось бы сочетать с методом дистрибутивного анализа; но его можно рассматривать и как особую разновидность подобного анализа – своеобразное применение выборочного метода при дистрибутивном анализе.

3) Применение метода квадрата нуждается в определенном предварительном сегментировании текста; для языка, рассматриваемого в письменной форме, предполагается пройденным этап деления на словоформы. Отсюда может последовать вывод, что использование этого метода при исследовании бесписьменных и неизученных (или слабо изученных) языков окажется еще более громоздким и неудобным, чем его применение к различным группам языков индоевропейской семьи.

4) Дж. Гринберг нигде не оговаривает того, что этот метод не должен использоваться при анализе заимствованных слов. Чтобы применить такое ограничение, нужно заранее знать, какие слова являются заимствованными. Это и не всегда возможно: некоторые из них уже давно утратили свой иноязычный облик (особенно старые, хорошо освоенные заимствования). В этой связи можно было бы сделать такое формальное ограничение: перфектный квадрат не должен применяться к изолированным формам. Под изолированностью можно понимать непродуктивность словоформы, отсутствие в языке других словоформ, непосредственно связанных с ней словообразовательно. Но при этом, конечно, невозможно обойтись без обращения к смыслу, заниматься только формальным сопоставлением словоформ, поскольку при таком сопоставлении трудно, например, представить, что в современном русском языке слово портмоне является изолированной формой, не связанной с такими словами, как портсигар или портшез и пр.

Однако путаница возникает не только при анализе изолированных заимствованных слов. Без привлечения значения в один квадрат попадут, например, сеть : сел :: петь : пел и многие другие слова. «Квадраты» дверь : двери :: зверь : звери или яд : яда :: взгляд : взгляда дадут «морфемы» д-, з-, -верь, -и, -яд, взг-, -а. И вообще при пользовании методом квадрата возможно появление большого количества каламбурных примеров, основанных на звуковом совпадении финальных частей слов. Проверка правильности выделения морфем с помощью этого метода требует и привлечения значения, и перебора многих квадратов (если не многих их десятков), без уверенности в том, что мы придем к правильному результату.

Сочетанием демонстративно формализованного подхода с негласной ориентировкой на значения характеризуется выделение Гринбергом не только морфемы, но и слова. Проблема определения слова, занимающая так много места в лингвистике прошлых периодов и в современной, подменяется у него проблемой выделения слова. По мнению Гринберга, правильно выделить слово в тексте уже значит дать ему определение. Оставив без критики всю дискуссионность этого утверждения, рассмотрим, как же решается им проблема выделения слова. Дж. Гринберг исходит из того реального соображения, что всякое слово состоит из целого числа морфем, поэтому определенные морфемные «швы» (т.е. границы между морфемами) оказываются одновременно и словесными. Таким образом, проблема выделения слова решается как установление системы процедур для определения словесных границ, а точнее, для установления того, какие морфемные границы одновременно являются словесными.

По мнению Гринберга, определение того, что считать словом, предусматривает соответствие таким требованиям: слово должно состоять из непрерывной последовательности фонем, при которой каждое выражение в языке можно разделить на конечное количество слов исчерпывающе (т.е. не будет фонемы, не относящейся ни к какому слову) и недвусмысленно (каждая фонема должна относиться к определенному слову).

Непрерывность слова означает, что оно определяется как последовательность фонем, внутри которой нельзя поместить другую последовательность. Гринберг понимает, что требование непрерывности нельзя считать основным при выделении слова, поскольку вполне возможны вставки внутри слов, состоящие как из отдельных фонем, так и последовательностей фонем (что, кстати, довольно часто используется при составлении каламбуров). Поэтому основным условием в его методике выделения слова является установление того, какой из морфемных швов служит одновременно словесным. Для этого он вводит в свой анализ новую единицу – ядро (nucleus), включая ее в формулу m ≥ n ≥ w, где m – число морфов, n – число ядер, w – число слов. Согласно этой формуле количество ядер в тексте может равняться количеству морфов или быть меньше его; в свою очередь, количество слов в тексте также может быть меньше количества ядер или равняться ему. В качестве операционной единицы для удобства анализа выделяется ядро. С его помощью исследуется возможность вставок не на всех морфемных границах, а только на тех, которые являются границами ядер. Возможная в неограниченном количестве вставка других ядер на границе ядра делает, по мнению Дж. Гринберга, эту границу словесной.

Для выяснения того, что считать ядром, он обращается к понятию морфозаместительного класса, определяемого как

«группа морфов, которые относятся к одному и тому же ограниченному классу и могут замещать определенный морф в анализируемом выражении»

(Greenberg, 1959, 29).

Кроме того, вводится и понятие «тематическая последовательность», обозначающее, по-видимому, определенные совокупности морфов, которые могут выступать вместо отдельных морфем, относящихся к тем или иным морфозаместительным классам. Тогда ядро может представлять либо определенный морфозаместительный класс, либо тематическую последовательность. И в «Очерках по лингвистике», и в других работах (в частности, в статье «Квантитативный подход к морфологической типологии языков») Гринберг приводит пример только одного предложения, в котором выделяются ядра: The farmer killed the ugly duckling. В этом предложении он находит девять морфем и семь ядер:

1) the – нерасширяемый морфозаместительный класс;

2) farmer – тематическое расширение, состоящее