Хотя три дня назад, когда раздался звонок, Токуген Нуматакабыл полон сомнений и подозрений, теперь он знал правду. У него счастливая миури— счастливая судьба. Он избранник богов.

— В моих руках копия ключа «Цифровой крепости», —послышался голос с американским акцентом. — Не желаете купить?

Нуматака чуть не расхохотался во весь голос. Он знал, чтоэто трюк. Корпорация «Нуматек» сделала очень крупную ставку на новый алгоритмТанкадо, и теперь кто-то из конкурентов пытается выведать ее величину.

— У вас есть ключ? — сказал Нуматака с деланныминтересом.

— Да. Меня зовут Северная Дакота.

Нуматака подавил смешок. Все знали про Северную Дакоту.Танкадо рассказал о своем тайном партнере в печати. Это был разумный шаг —завести партнера: даже в Японии нравы делового сообщества не отличались особойчистотой. Энсей Танкадо не чувствовал себя в безопасности. Лишь один неверныйшаг слишком уж настойчивой фирмы, и ключ будет опубликован, а в результатепострадают все фирмы программного обеспечения.

Нуматака затянулся сигарой «умами» и, выпустив струю дыма,решил подыграть этому любителю шарад.

— Итак, вы хотите продать ключ, имеющийся в вашемраспоряжении? Интересно. А что по этому поводу думает Энсей Танкадо?

— Я ничем не обязан мистеру Танкадо. Он зря мнедоверился. Ключ стоит в сотни раз больше того, что он платит мне за егохранение.

— Извините, но ваш ключ сам по себе ничего не стоит.Как только Танкадо узнает о том, что вы сделали, он опубликует свою копию, ирынок рухнет.

— Вы получите оба экземпляра, — прозвучалголос. — Мой и мистера Танкадо.

Нуматака закрыл трубку ладонью и громко засмеялся. Однако онне смог удержаться от вопроса:

— Сколько же вы хотите за оба экземпляра?

— Двадцать миллионов американских долларов.

Почти столько же поставил Нуматака.

— Двадцать миллионов? — повторил он с притворнымужасом. — Это уму непостижимо!

— Я видел алгоритм. Уверяю вас, он стоит этих денег.

Тут все без обмана. Он стоит десять раз по двадцать миллионов.

— Увы, — сказал Нуматака, которому уже наскучилоиграть, — мы оба знаем, что Танкадо этого так не оставит. Подумайте оюридических последствиях.

Звонивший выдержал зловещую паузу.

— А что, если мистер Танкадо перестанет быть фактором,который следует принимать во внимание?

Нуматака чуть не расхохотался, но в голосе звонившегослышалась подозрительная решимость.

— Если Танкадо перестанет быть фактором? — вслухразмышлял Нуматака. — Тогда мы с вами придем к соглашению.

— Буду держать вас в курсе, — произнес голос, ивслед за этим в трубке раздались короткие гудки.

Беккер впился глазами в труп. Даже через несколько часовпосле смерти лицо азиата отливало чуть розоватым загаром. Тело же его былобледно-желтого цвета — кроме крохотного красноватого кровоподтека прямо надсердцем.

«Скорее всего от искусственного дыхания и массажасердца, — подумал Беккер. — Жаль, что бедняге это не помогло».

Он принялся рассматривать руки покойного. Ничего подобногоему никогда не приходилось видеть. На каждой руке всего по три пальца,скрюченных, искривленных. Но Беккера интересовало отнюдь не это уродство.

— Боже ты мой, — пробормотал лейтенант из другогоконца комнаты. — Он японец, а не китаец.

Беккер поднял глаза. Лейтенант листал паспорт умершего.

— Я бы предпочел, чтобы вы ни к чему неприкасались, — попросил он. Ничего не трогайте. Ничего не читайте.

— Энсей Танкадо… родился в январе…

— Пожалуйста, — вежливо сказал Беккер. —Положите на место.

Офицер еще какое-то время разглядывал паспорт, потом положилего поверх вороха одежды.

— У этого парня была виза третьего класса. По ней онмог жить здесь многие годы.

Беккер дотронулся до руки погибшего авторучкой.

— Может быть, он и жил здесь.

— Вовсе нет. Пересек границу неделю назад.

— Наверное, хотел сюда переехать, — сухопредположил Беккер.

— Да, возможно. Первая неделя оказалась последней.Солнечный удар и инфаркт. Бедолага.

Беккер ничего не сказал и продолжал разглядывать пальцыумершего.

— Вы уверены, что на руке у него не было перстня?

Офицер удивленно на него посмотрел.

— Перстня?

— Да. Взгляните.

Офицер подошел к столу.

Кожа на левой руке загорелая, если не считать узкой светлойполоски на мизинце.

Беккер показал лейтенанту эту полоску.

— Смотрите, полоска осталась незагорелой. Похоже, онносил кольцо.

Офицер был поражен этим открытием.

— Кольцо? — Он вдруг забеспокоился. Вгляделся вполоску на пальце и пристыженно покраснел. — О Боже, — хмыкнулон, — значит, эта история подтверждается.

Беккеру даже сделалось дурно.

— Прошу прощения?

Офицер покачал головой, словно не веря своим глазам.

— Я должен был вам рассказать… но думал, что тот типпросто псих.

— Какой тип? — Беккер хмуро взглянул наполицейского.

— Тот, что вызвал «скорую». Он болтал что-то наужаснейшем испанском, который мне только доводилось слышать.

— Он сказал, что на руке у мистера Танкадо было кольцо?

Офицер кивнул, достал из пачки «Дукадо» сигарету, посмотрелна плакат с надписью «No fumar» — «Не курить» — и все же закурил.

— Наверное, я должен был обратить на это внимание, нотот тип показался мне настоящим психом.

Беккер нахмурился. Слова Стратмора эхом звучали в его ушах. Мненужно все, что было у Танкадо при себе. Все. Не упустите ничего. Даже клочкабумаги.

— Где теперь это кольцо? — спросил Беккер.

Лейтенант глубоко затянулся.

— Долгая история.

Чутье подсказывало Беккеру, что это открытие не сулит емуничего хорошего.