— Да вы что, Степан, — понизив голос, сказала Ларочка. — Они просто с ним проконсультироваться хотят. А что, у вас здесь жили такие муравьи?!

— Да нет, это я так, к слову… Вы меня не так поняли… — пошел на попятную Степан, нервно поправляя очки.

— Ладно. Я пошла, — махнула рукой Ларочка. — А то меня там ждут.

— Всего доброго, — кивнул Дорогин и, заметив, что Степан собирается захлопнуть двери лаборатории, успел вставить ногу и ухватить парня за плечи.

Тот побледнел и прошептал:

— Кто вы такой? Что от меня хотите?

— Давай зайдем, там и поговорим, — прямо глядя парню в глаза, произнес Дорогин.

Степан, очевидно поняв, что сопротивляться бесполезно, открыл двери и, вздохнув, сказал:

— Ну, заходите… Только профессор, если узнает, что в лаборатории посторонние были, меня убьет…

— Если его не убьют там, куда он поехал, — пожал плечами Дорогин и зашел в лабораторию.

— Как это «убьют»? — не понял Степан. — Он один из самых крупных специалистов по кровососущим насекомым. А я один из лучших его учеников.

— Ты телевизор смотришь, лучший ученик? — покачал головой Дорогин, осматриваясь.

Степан Рыбин покачал головой. Дорогин не мог не заметить, что, войдя в лабораторию, Степан встал у одного из столов с какими-то огромными прозрачными банками, в которых копошились букашки, встал так, чтобы закрыть их своим телом.

Лаборатория представляла собой просторное помещение, которое было освещено мягким голубоватым дневным светом. И поэтому и стеклянные столы, и огромные стеклянные банки с насекомыми, и аппаратура, с помощью которой устанавливался и поддерживался определенный температурный режим, напоминали декорации научно-фантастического фильма.

В углу стоял компьютерный стол с большим современным монитором. Компьютер, очевидно, тоже был из последнего поколения. На мониторе светились какие-то цифры. Но разобраться в них, похоже, могли лишь узкие специалисты. Дорогин решил сделать вид, что не заметил, как парень старается закрыть от него одну из банок, и устроился в одном из кресел.

— Вы мне так и не ответили: кто вы такой? И что вам от меня нужно? — спросил Степан, стараясь взять себя в руки.

— Ну, допустим, кто я такой, тебе знать не обязательно. Для твоей же собственной безопасности, — строго сказал Дорогин, в упор глядя на Степана. — Что же касается второго твоего вопроса, то ты, думаю, сам догадываешься… Чтобы не тянуть время, советую тебе честно ответить мне на несколько вопросов.

— Каких вопросов? — насторожился Степан. — Вы что, из органов?

— Нет, если бы я был из органов, я допрашивал бы тебя в другом месте. Я сам по себе. Но то, что сейчас происходит, касается меня самым непосредственным образом. Мне не верится, что ты связан с террористами…

— Нет, да вы что?! — не на шутку испугался Степан.

— Ну вот и хорошо. Значит, ты тоже заинтересован в том, чтобы восторжествовала правда.

— Какая «правда»? — снова заволновался Степан.

— Не волнуйся. Тебе всего лишь надо честно ответить на несколько вопросов.

— Каких «вопросов»? — все еще не отходя от стола с банкой, спросил Степан.

— Во-первых, как у тебя оказались насекомые, которых я видел у тебя в рюкзаке?

— Того летучего муравья я нашел у себя в подъезде, — смутился Степан. — Я сам удивился. Это ведь очень редкий, можно сказать, уникальный экземпляр.

— А может, ты вынес насекомое из вашей лаборатории?

— Нет. Я не знаю, кто вы такой, но, раз вы говорите, что вы не из органов, мне хочется, чтобы вы мне поверили. И помогли… — вдруг, понизив голос, добавил Степан.

— Помог? Тебе нужна моя помощь? — удивился Муму.

— Боюсь, что да… — кивнул Степан и попросил: — Выслушайте меня, пожалуйста.

— Хорошо, я весь внимание, — кивнул Муму.

— В общем, когда я нашел у себя в подъезде кровососущего крылатого муравья, не буду говорить вам его латинское название… в общем, я очень удивился.

— А что, в Москве такие раньше не водились?

— Да они в принципе не могут водиться в Москве. Они лишь в одном месте, в Закавказье, водились. Раньше. А потом практически исчезли. Наш профессор Леонид Прокофьевич Сечкин еще в советские времена вывез несколько особей. Потом он с помощниками вот здесь, в этих инкубаторах, возобновил популяцию.

— Но ты же сказал, что этих муравьев здесь теперь нет.

— Ну да, они с Настей, это моя однокурсница, поехали в Закавказье. И забрали с собой весь материал. Там лабораторию новую открыли. Как раз где-то в тех местах, где раньше водились эти муравьи. Ею руководит один из учеников Леонида Прокофьевича. Ну вот, они ему и повезли. Леонид Прокофьевич сказал, что нечего этим существам томиться в инкубаторах. Он мечтает возобновить популяцию. И тогда восстановится природный баланс.

Дорогин, доверяя своей интуиции, давно понял, что у Степана за спиной находится что-то очень важное и это важное парень стремится скрыть от него. Поэтому Дорогин резко встал и подошел к столу, у которого стоял Степан, лишь для того, чтобы подтвердить свою догадку. Обойдя стол с другой стороны, он увидел, что в стеклянном инкубаторе, который хотел скрыть от него парень, копошатся несколько десятков тех самых летучих муравьев, которых показывали по телевизору.

— Так вот же они, летучие муравьи… — кивнул Дорогин, — а ты говоришь, что их всех профессор увез в Закавказье.

— Да, но это не те муравьи, которых выращивал профессор, — оправдывался Степан. — Этих муравьев я вырастил сам. После того, как профессор с Настей уже уехали. Самка, которая была у меня в банке, отложила яйца, и из них вот вывелись…

Дорогин присмотрелся. В инкубаторе и сейчас некоторые самки откладывали мелкие, величиной с булавочную головку, белые горошины, откуда потом и развивались новые крылатые муравьи. Яйца напоминали коконы, из которых выползали крохотные червячки. Они, будто надуваясь, начинали расти, у них появлялись ножки, крылья. Дорогин никогда не видел, чтобы процесс роста происходил настолько быстро.

— Но они ведь размножаются на глазах, — удивился Дорогин. — Их столько развелось за сутки?

— Да, — с гордостью ответил Степан. — Я сам подобрал оптимальный температурный режим и специальную питательную смесь. Думаю, профессор меня похвалит. И мы сможем вернуть природе еще партию уникальных насекомых.

— Не понимаю только зачем… — пожал плечами Дорогин.

— Но как же! В природе нет ничего лишнего. Как утверждает профессор, там, где водились эти муравьи, климат был уникальный — высокогорный и одновременно влажный. Там было что-то вроде болота, представляете, высокогорное болото… И это все благодаря этим букашкам. Это они поддерживали существование уникальной экосистемы. Грязи там были лечебные. Может, и муравьев этих как-нибудь использовали. Ну как пиявок. Люди ведь туда лечиться ездили. А потом сами же люди и нарушили баланс. Или химические вещества какие-то попали в почву, или радиация, или это все из-за глобального потепления… В общем, муравьи исчезли. Совсем исчезли. А ведь они наверняка приносили пользу…