к определённому виду, ни к чему хорошему она не приводит. Мне срочно нужен Берношаль! Хоть прям бросай всё и иди за ним в эльфийское посольство. Шутка, конечно. Сначала – дело.

О том, что увязалась с нами, Табиба пожалела очень быстро, потому что почти сразу заскучала. Не знаю, чего она ожидала от совещания по согласованию протокола грядущей встречи, но столкновение с основой нашей работы – рутиной рутин – погрузило её в меланхолию. Стажёрка что-то пыталась записывать и следить за ходом разговора, но хватило её на четверть часа, а после она уже едва не клевала носом: детали протокола были ей совершенно неинтересны, да и понимала Табиба очень мало, а отвлекаться на перевод у нас получалось не всегда.

Официально основной целью министерского визита был разговор с главой Внешнего Свода, и именно этот вопрос решался на нашем маленьком совещании. Кто и когда кого встречает, какие флаги куда, во сколько подавать кофе и в каких чашках, сколько будет людей с министром и куда их девать на время приватной беседы… Это всё донельзя формализовано и скучно, там требуется только дотошность, ну и курьерские функции для меня: согласованный список вопросов для обсуждения готовили другие орки, в Златохолмице, в головной части нашего министерства, а мне нужно было только передать их главе Внешнего Свода. Но деловых встреч у министра запланировано несколько, и не все такие уж простые. Поэтому где-то через час я, удостоверившись, что всё идёт как должно, оставила Мунира утрясать последние детали, а сама отправилась встречаться с другими нужными шайтарами. Табибу, невзирая на её умоляющий взгляд, оставила скучать дальше, чтобы не путалась под ногами. Не доросла она пока до серьёзных дел.

Акзам Знак Победы должен был приехать не один, с ним планировались другие важные орки, которые будут решать свои важные вопросы, и вот эти встречи устраивала уже лично я: все они были неофициальными. А ещё ведь надо подать список граждан Красной Орды, связь с которыми на территории Кулаб-тана оказалась потеряна, консул с горем пополам составил его и передал мне утром. Конечно, проку от этой бумажки было чуть, потому что возможностей на захваченных «Байталой» территориях у нынешнего правительства еще меньше, чем у нас, но официальное прошение о содействии всё равно требовалось.

Шаисте копию этого списка я отдам отдельно, при случае. Или Шаду. Потому что официоз официозом, а сограждан вытаскивать надо. Или хотя бы убедиться, что они в безопасности.

Наверное, в этом потоке разговоров и бумаг я сделала что-то очень правильное, потому что Предки решили меня поощрить: уже возвращаясь к Муниру и стажёрке, я буквально нос к носу столкнулась с тем, кого очень хотела встретить.

– Сэль Берношаль, как я рада тебя видеть! – на общем эльфийском обратилась я к старому знакомому.

– Несравненная cэла Ярая, - учтиво поклонился он, пряча улыбку в уголках губ, по эльфийскому обычаю поцеловал кончики пальцев.

По старому обычаю, сейчас у них принято жать руки всем, независимо от пола. Но Бель тот еще ловелас, плевать он хотел на такие мелочи. То есть он плевать хотел, а я каждый раз лихорадочно вспоминаю, всё ли у меня в порядке с ногтями. Зараза ушастая. Но обаятельная, тут не поспоришь.

Эльфы вообще-то красивы абсолютно все. Некрасивый эльф – это оксюморон, у них всегда очень гармоничные лица и красивые движения. Злые языки поговаривают, что это – результат неких воздействий, которые применяются к детям во время взросления, но мне никогда не было интересно, правда это или вымысел. Живём с тем, что имеем.

Так вот, эльфы красивы, но, на мой вкус, для того, чтобы кого-то считать привлекательным, недостаточно скульптурной правильности лица и отработанной одухотворённости взгляда. В красивом сосуде должно быть что-то ещё. Пусть даже яд, он тоже порой завораживает. Берношаль в этом смысле – совершенство. Не только красив, но умён, благороден, интересен и тактичен. Достаточно сказать, что в Кулаб-тане он всегда аккуратно собирает волосы и укладывает их так, что они кажутся короткими. А это непросто, я через это тоже прошла в начале карьеры, так что знаю.

– Какими судьбами в этих краях? – полюбопытствовала я.

Бель аккуратно подхватил меня под локоть, чтобы освободить проход, потом деловито пристроил мою ладонь у себя на предплечье и повлёк куда-то дальше. Я не возражала, совсем уж в дебри не заведёт, а если заведёт – выберусь.

– Ρабочими, - вздохнул он. - Пытаюсь отыскать своих пропавших туристов и контрактных работников, но, боюсь, шансы найти их живыми очень невелики. От местного правительства помощи немного, но хоть что-то. Может, хоть точный список пропавших удастся подбить! А военные, наши и из анклава… не до того им.

Анклавом эльфы Старого Абалона в приватной беседе называли Новый Абалон. По старой памяти.

– Α хотя бы предварительный есть? – после короткой паузы всё-таки спросила я.

– Есть, а что?

– Попробую пробить по своим каналам. Если ты, конечно, пообещаешь не задавать вопросов и помалкивать об этом.

– Обещаю, – серьёзно кивнул Бель. – У меня, к сожалению, сейчас нет при себе копии. Я пошлю кого-нибудь и оставлю твоей охране, хорошо?

– Да. Только ничего не обещаю, сами сейчас в подвешенном состоянии, - предупредила я.

– Всё равно. Ты очень обяжешь меня, если хотя бы попытаешься. Где перед эльфом здесь закроют двери, только увидев, орка встретят как дорогого гостя, - он улыбнулся уголками губ. Этот вопрос мы с ним никогда не обсуждали, Берношаль прекрасно понимал причины такого отношения. Но повлиять на политику своей страны не мог – кланом не вышел, - поэтому просто предпочитал хорошо делать свою работу. За что я его отдельно уважала. - Видел сегодня утром фотографии в газете со вчерашнего торжества. Ты хорошо вышла. Жаль, мне нечего было там делать.

– Что ты рассмотрел в таком формате? - рассмеялась я.

– Всё, что нужно, - с мягкой улыбкой возразил он. – Остальное – довоображал по памяти. Ваши вечерние наряды – это незабываемое зрелище, особенно на такой роскошной женщине, как ты. Жаль, что по долгу службы я редко могу ими любоваться.

– Женись на орчанке, будешь заниматься этим совершенно законно и в любых количествах, – весело отозвалась я.

– Ты же знаешь, из всего вашего народа – моё сердце принадлежит только тебе. Недосягаемой и прекрасной, словно звезда в небе.

– Болтун! К слову о прекрасных орчанках! – опомнилась я. - Бель,