и его жены Ла́чи Летико. В младенчестве лишилась обоих родителей, попавших в засаду разбойников на болотах. С трех лет воспитывалась в «Добром приюте». В возрасте 15 лет обнаружила склонность к магии. Испытания Одиночеством не проходила (не принято при поступлении в Академию Чертог). В течение 7 лет училась в Академии, остальные 3 года провела там в качестве ассистента. Магические способности весьма посредственные. По настоянию коллег направлена в Асмариан на обучение друидскому мастерству, по праву «колдуна и жителя болот». Увлекается легкой атлетикой, в частности — бегом и гимнастикой.…

Девушка имеет положительные рекомендации магического совета Чертога и лично от лиджи Ингрид. Характеризуется как дружелюбная, доверчивая, скромная, в меру сообразительная и трудолюбивая. При этом бывает чрезвычайно любопытной и заносчивой…'

Читать о себе в третьем лице показалось странным и немного забавным. Кто-то действительно довольно умело свел многие факты моей реальной биографии, мои увлечения и качества в одно непротиворечивое сочинение. Выучить его будет просто. Пугало одно — как можно писать меня сиротой при живых родителях⁈ Хотелось поговорить об этом с Аксельродом! Хотелось вернуть реальные имена мамы и папы, сделать их живыми! От одной только мысли о том, что с моими родными может что-то случиться, стало не по себе, а по спине пробежала легкая дрожь. Будто я их предавала. Будто они были в опасности.

* * *

15 Синара́н 1038 год со дня основания Империи. Великое болото

В этом черном замке отсутствовали окна. Совсем не было солнечного света. Темная каменная кладка отражала холодные блики наших догорающих факелов. В потрескавшихся и разломанных вазах торчали жесткие остовы растений — мертвые и безразличные, как и все вокруг. Мы долго ругались и спорили, ситуация была почти безнадежной. Что делать? Попытаться спрятаться среди голых стен? Найти лазейку для побега? Это так бессмысленно. Они давно охотятся на нас, они уже знают наши сильные и слабые стороны, успели наглядеться и внимательно изучить. Рядом плачет девушка. Она так молода, совсем не хочет умирать. Впереди лишь боль и отчаяние, за что ей это? Она не сделала ничего плохого, она так хотела жить! Отпустите, молю, отпустите! Мне нужно подойти к ней, поддержать, но я продолжаю равнодушно смотреть, прислонившись к стене. Кому здесь сейчас хорошо? Нам всем страшно, но мы держим себя в руках. Успокойся, слабачка, своими стенаниями ты делаешь только хуже!

Прикрыв глаза, я вспоминаю лестницы. Их число бесконечно, они заполняют сознание, они успокаивают, отключают слух. Не хочу слышать рыданий, не хочу слышать эти громкие крики. Одна ступень, вторая, третья. Я уйду, я выберусь отсюда. Я сильнее всех вас. Я пережила огонь, заставивший мое сердце дрогнуть и гореть, я пережила отрицание и страх. Я пережила тех, кто обитал в домах у низины. В вечно затапливаемых грязных домах, этих грязных, по-простому мудрых людей. Я испытала боль отречения и принятия, я освободилась от ложных догм, я поверила. Наступает мое время. Вы попытаетесь уничтожить меня, разрушить, сломать, запереть. Вы не заметите, как сами лишитесь всего. Я воспряну, и этот мир покорится.

Наступает мое время или имя мое не…

Я тяжело дышала. Кошмар, разбудивший меня среди ночи, испарился, оставив смутные неприятные ощущения и ломоту в плечах. Я помнила, что все увиденное было неправильным, искаженным, как изображение в разбитом неровном зеркале. Повернувшись на другой бок, попыталась уснуть, но сознание упорно подбрасывало черные лоскутки воспоминаний. В том нас было четверо. Не знаю, кто эти люди, почему мы оказались вместе, но те холодность и апатию, переполнявшие сердце, оказалось невозможным изгнать из памяти.

Чуткий Себастьян услышал, как я ворочаюсь, пришел, чтобы успокоить, лечь рядом. Он всегда так делал, когда мне снились дурные сны. Приобняв, как игрушку, любимого кота, я, наконец, забылась.

Раннее утро выдалось холодным и пасмурным. Заставить себя откинуть одеяло и встать — оказалось делом сложным и почти непосильным. Тело ныло от нестерпимой жесткости деревянного ложа, а остатки кошмара давили на мозг, одаривая мигренью. Ах, что бы я сейчас отдала за удобную кровать и чашечку тиффале́йского крепкого кофе!

Я подошла к окну. Последние десять дней снег активно таял, ручьи стекали в озера и низины. Пару раз мне казалось, что эти потоки рано или поздно снесут мой маленький деревянный домик, не оставив даже фундамента. Третье утро плотный серый туман кружил над болотами и сегодня казался особенно густым. Промелькнула шальная мысль, что если я сейчас выйду на улицу и попытаюсь голыми руками собрать эту завихряющуюся дымку, то потом смогу изготовить воздушный пирог.

Вчера перед уходом, Аксельрод оставил мне длинное белое платье, хихикнув, чтобы я забыла про любовь к имперской одежде, ведь теперь придется одеваться по друидской традиции. Потом он показал маленькую гравюрку с изображением миловидной блондинки, чью прическу я должна скопировать для предстоящей церемонии. Времени на то, чтобы стать похожей на одну из жительниц Асмариана у меня было в обрез, поэтому действовать приходилось быстро. Настолько быстро, насколько позволяло маленькое карманное зеркало и походный набор косметики.

Аксельрод, как всегда, заявился тихо и без стука. Хорошо, что я уже успела переодеться, и обошлось без криков и смущения. Оценивающе оглядев меня, ухмыльнувшись вместо приветствия, он тут же поставил на стол две склянки, заполненные синей и розоватой жидкостями, и охапку цветов, чем немало меня удивил.

— Букет? Мне? — от неожиданности я резко обернулась и тут же обронила на пол сережку. Пришлось лезть под стол, чтобы найти ее.

— Тебе-тебе, — скривился Друид. — Вытаскиваешь цветок — вплетаешь в косу. Все просто.

— А букет зачем? — немного расстроенно спросила я, выглядывая из-под стола.

— Чтобы не вызвать подозрений. Остальным Членам Круга я сказал, что отправлюсь пораньше в Храм, чтобы приготовить все для предстоящей церемонии и возложу на алтарь цветы.

— Как вы все продумали… — протянула я, надевая серьгу.

— Давай без любезностей, просто делай то, что требуется, — закатил глаза Аксельрод. — Потом выпьешь зелья. Первым, то, что в розовой склянке. Перед отправлением — голубое.

— Они безопасны? Что в них? — спросила я, развязывая алую ленту, скреплявшую цветы вместе. Красивый букет, и сделан с большим вкусом и любовью к ремеслу и дарам природы.

— Безопасны. Если б хотел от тебя избавиться, избрал бы путь попроще. Этот, — Аксельрод указал на голубой флакон, — облегчает перенос тяжестей в пространстве. Создан на основе серебра, синей пыльцы фей