что Вашингтон именно так собирается выйти из затруднительной для себя кредитной ситуации. С учётом того, что военный конфликт окончательно стал формой международных отношений, логика укладывается в формулу: война всё спишет.

Владимир Зеленский для Европы фактически – недофюрер, реинкарнация Адольфа Гитлера. Все признаки, что называется, налицо: экстатический восторг от его персоны в медиа пространстве, перманентный антироссийский настрой украинского президента, его открытая русофобия. Дополняет портрет финансовая и военная помощь киевскому режиму со стороны западных стран – спонсоров Третьего Рейха. Если мотивацией Гитлера в своё время были пространства (земли), то мотивацией лично Зеленского стали деньги, которые поступают в распоряжение его семьи и доверенных лиц.

Интересно, что, при этом, на Украине фактически идёт война христиан с неоязычниками, война за Православие – оккультный характер украинства противопоставляет его не только православной цивилизации, но и другим конфессиям: католической, конфуцианской, индуистской, исламской, буддийской.

Часть западного мира, фактически исповедующего оккультизм (сатанизм – в интерпретации некоторых экспертов), активно поддерживает Украину в амплуа жертвенной страны, но фактически будет рада её уничтожению, в котором непременно обвинят Россию. Эксплуатируется склонность оккультных практик к массовым жертвоприношениям – факты этого зафиксированы в ходе нынешней Специальной военной операции на Украине.

Расчеловечивание собственного населения со стороны украинских властей – явный признак духовной деградации украинского общества в сторону отказа от христианства. Попытки использовать мистицизм и оккультные обряды в политических процессах неизбежно привели к маргинализации политических акторов на Украине. В результате, украинская сторона исчерпала свою моральную силу, как это, собственно, произошло с германским нацизмом. Сатанизм в сочетании с возможностью использовать ядерное оружие становится реальной угрозой миру.

В качестве реальной перспективы вырисовывается использование спецслужбами Украины биологического оружия на освобождённых территориях. Речь идёт, в том числе, о специфической продукции американских биолабораторий на фоне целенаправленного уничтожения гражданской инфраструктуры на Донбассе и на юге Украины, ведущей к общей антисанитарии и технической невозможности поддерживать соответствующий режим гигиены, которая может быть применена «по назначению» в этом регионе.

В конце концов, с помощью юридических методов, обстрелы мирных граждан, в том числе, на территории России, с помощью западного вооружения мирного населения должны стать грязным пятном на белых одеждах западных политиков, а применение биологического оружия – репутационным кризисом для американских властей.

В свою очередь, попытка представить ситуацию так, что западные страны умно втянули Россию в конфликт на Украине сегодня доминирует в западном экспертном сообществе и в информационном поле западных медиа. Фактический запрет обсуждать очевидную нацизацию/фашизацию Евросоюза – характерный симптом, предваряющий радикализацию европейского сообщества. А легализация бандеризма и исторического германского нацизма на территории ряда стран – на Украине и в Прибалтике – является непосредственной угрозой мировому правопорядку в условиях её полной финансовой и идеологической поддержки со стороны стран-членов НАТО, в том числе, и благодаря попыткам перехода к так называемым правилам в ущерб международному праву.

Ситуация такова, что западные спецслужбы также будут пользоваться безответственностью и радикализмом украинских спецслужб в отношении России, чтобы списывать на тех свои собственные террористические акции. В итоге, использование террористической активности украинских военных и спецслужб по всему миру станет обычной практикой. В ответ необходимо организовать юридическую работу по актуализации решений Нюрнбергского трибунала.

Первоначально, кстати, конфликт Украины и России был ассиметричным в сторону последней, поэтому специальная военная операция носила выраженный гуманитарный характер: гражданская инфраструктура не разрушалась, логистика для снабжения населения сохранялась целой и так далее.

С тех пор, как страны НАТО стали фактическими участниками конфликта, асимметрия сместилась в другую сторону: наступило время менять формат СВО на гибридный, с элементами контртеррористической операции.

В Евросоюзе разводили украинцев как пострадавших, умилялись их прыгучести и задору, потом нашли это скучным и даже опасным – когда вскрылось истинное лицо украинской миграции. Через некоторое время европейцы будут просить Россию избавить их от этой напасти, забрав украинских мигрантов по месту проживания. Однако, в конце концов, украинство станет частью европейской культуры и навсегда деформирует её.

Если над Украиной российскому обществу нужна военная победа, то над западными странами достаточно моральной. Поэтому обвинения России в том, что она угрожает западноевропейским странам – голословны.

В отношении Украины можно временно использовать японскую модель, которая подразумевает символические национальные Вооруженные силы и военные базы России на её территории, гарантирующие действительно нейтральный статус страны, полную аффилированность экономики с Таможенным союзом, а также вхождение Украины рублевую зону, Союзное государство или, по крайней мере в ЕАЭС.

Отчётливой перспективой развития конфликта на Украине является переход от разгрома ВСУ к модели «лесные братья», но тогда, в ХХ веке, когда с ними боролись десятилетия, не было геолокации и БПЛА. Так что перспектива «партизанской войны», декларируемая украинской стороной, может оказаться фатальной и довершить процесс денацификации страны.

В свою очередь, «работа» стран Балтии на данный момент заключается в том, чтобы громко кричать о предстоящей агрессии России: у них вся концепция существования завязана на то, что российские Вооруженные силы нападут – это хорошо оплачивается Евросоюзом и США.

Очевидно, что военная помощь Украине носит для западных стран, так сказать, объединительный характер, они в этом видят экзистенциальный смысл, отрицая то, что настоящей причиной текущего конфликта является как раз агрессивное поведение НАТО и ряда западных стран в отношении России.

События вокруг Украины в 2024 году показали, что «коллективный запад» не такой уж «коллективный». Наблюдается сильная какофония мнений, поэтому западным акторам весьма сложно составить, к примеру, внятный список переговорных требований к России, который смог бы стать началом выстраивания отношений между европейскими странами.

Сосредоточенность западных стран на Украине, при этом, является болезненной, практически, принимая форму одержимости, в результате киевский режим буквально делает что хочет и этот процесс мало контролируется или вообще не контролируется ни Евросоюзом, ни США, только, пожалуй, по линии спецслужб. Перспектив исправить эту ситуацию в среднесрочной перспективе пока нет, объем неправомерных действий со стороны Украины только растёт, а пространство для политического манёвра западных стран сужается.

У Украины есть и очевидные ограничения по времени – кризис в экономике, социальной сфере разрастается по мере ухудшения ситуации в зоне проведения Специальной военной операции. Эскалация закрывает поле деятельности правозащиты на Украине, при этом, Евросоюз и США оказались ограничены в степени влияния на Украину даже в рамках, поставленных ими самими.

Внедрение с помощью медиа понятий вторжение и ничем не обоснованная агрессия со стороны России прошло успешно. Соответственно были внедрены и специальные термины аннексия и оккупация, также присовокупленные к российской политике сдерживания НАТО в пределах территории бывшего СССР.

Данная информационная диверсия призвана прикрыть фактический захват и подчинение Украины как антироссийского проекта с