– Да потому что все считают его мутантом, – оторвавшись от бокала с пивом, поддержал разговор соратник болтливого сталкера.

– Да вроде не похож, – Ранчу и Женя уже не стесняясь рассматривали Трезвого.

– Похож – не похож, а эка невидаль – непьющий сталкер. Это потому что его мутантский организм спирт не переносит!

– Да тьфу ты! – искренне выругался рыжий, и, махнув Жене, направился к Трезвому.

– Можно сесть? – парень кивнул на два свободных стула.

«Мутант» медленно, словно персонаж в вечно зависающей компьютерной игре, поднял голову. В его взгляде читалось даже не искреннее удивление, а охреневание от происходящего. Он долгое время смотрел на напарников, пытаясь поверить своим глазам, а затем так же медленно кивнул и, как ни в чем не бывало, продолжил трапезу. Несколько минут молодые люди чувствовали себя неуютно, а затем, сообразив, что Трезвому нет до них никакого дела, расслабились.

Фролов пустым взглядом смотрел перед собой, быстро потеряв интерес к происходящему. Руки опускались, но сдаваться он не собирался. Надо – будет землю носом рыть, но Василису найдет. Зацепки должны быть всегда, человек не может бесследно пропасть. Не бывает такого!

Хотя, это Зона. Она ведь и особенна тем, что здесь можно скрыться, пропасть, быть не учтенным, обзавестись новым именем и новой жизнью, придумать себе другую судьбу, мутить любые темные дела. И даже умереть здесь можно тысячами способов – один другого страшней. Боевой дух от подобных мыслей быстро растворился в густом сигаретном дыме. Фролов умом отлично понимал, что лучшего места, чем Зона, чтобы скрыться, на Земле не найти. Ударив кулаком по столу, да так, что посуда подпрыгнула, пилот с силой провел ладонью по грязному лицу.

– Тише, – успокоил его Ранчу. – Не паникуй раньше времени. Что-нибудь, да обязательно придумаем. Не бывает безвыходных положений, как поговаривают местные.

– Ага, – вмешался неожиданно в их диалог Трезвый. – А потом они добавляют, что всегда можно пустить себе пулю в голову.

– Я тут вообще-то человека пытаюсь поддержать! – Ранчу повернулся в сторону здоровяка и недовольно покачал головой.

– Да ладно, Ранчу. Я тебе и так должен, как земля колхозу. Спасибо за помощь. Дальше я как-нибудь сам.

Заметив барменшу с подносом, взглядом ищущую их стол, Ранчу помахал ей, привлекая внимание. Маленькая девушка дошла до их стола и небрежно поставила поднос.

– Жрите на здоровье и не подавитесь, – со всей присущей воспитанностью, пожелала девчонка.

– Спасибо.

Ранчу оперативно сервировал стол и только хотел разлить водку, но замер. Он поднял граненую стопку, брезгливо осмотрев ее в тусклом свете. Их не то, что не мыли, даже не протерли после прошлых посетителей. Недовольно крякнув, он расстегнул рюкзак и из его недр достал две походные рюмки. Резким движением разобрав их, парень налил в каждую поровну прозрачную жидкость.

– За удачу! – произнес Ранчу тост и сделал большой глоток.

Фролов посмотрел на то, как от дешевого алкогольного суррогата морщится парень, и пока не передумал, опрокинул стопку. Несмотря на отвратительный вкус паленой водки, внутри начала расползаться приятная и успокаивающая теплота. Женя выдохнул и закусил котлетой, которую не успели нормально разогреть, и та буквально хрустела на зубах. Зато дешевую вермишель испортить ничем не удалось – та была острой и со вкусом говядины.

– Еще по одной. – Ранчу потянулся к бутылке, но Фролов жестом его остановил. Нужен трезвый ум.

– Так думается легче, – попытался убедить его сталкер, и Фролов согласился, залпом выпив вторую рюмку.

Думаться лучше не стало, напротив – на уставший организм спиртное подействовало удручающе. Женю разморило, он стал глупым и аморфным. Хотя, были времена, когда чтобы опьянеть, Фролову требовалось немало крепкого алкоголя. Рана на ноге от пореза мутанта пульсировала тупой болью, голова монотонно болела, в висках пульсировало, а кожу на лице стягивало от грязи и засохшей крови.

– Давай по третьей? За тех, кого с нами нет. – Ранчу снова разлил и поднялся.

Женя посмотрел на серебристую рюмку, в которой плескалась огненная вода, неспешно потянулся к ней и встал, шумно отодвинув тяжелый стул на металлических ножках. Рыжий только хотел опрокинуть, но заметив, что Фролов медлит, замер. За плечами Ранчу не было целого кладбища из близких и дорогих ему людей, а Жене было, кого вспомнить. Отца, мать, брата, сослуживцев, ставших друзьями, но преждевременно ушедшими из жизни. Чувство невосполнимой потери всегда будет с ним, его ничем не залечить, не заполнить, оно всегда будет внутри, каждый раз напоминая о себе. Ему часто говорили, что смерть – не величайшая потеря, страшней потерять то, что умирает в каждом человеке, когда он еще жив. Потерять Веру, всякую Надежду, жизненный Ориентир. И все последние годы он существовал с мыслью, что терять ему больше нечего, до тех пор, пока в его жизни не появилась Василиса. И вот потерять ее он не имел права.

– Они всегда с нами, – покачал головой Фролов и выпил. Сморщившись и закашлявшись, пилот занюхал рукавом и отправил в рот порцию острой вермишели.

Наблюдая за тем, как пьют напарники, Трезвый сделал полный обреченности вздох, и вновь уткнулся в свою тарелку, наматывая на вилку растворимую лапшу. Расспросами его никто не доставал, да и здоровяк больше не лез в чужие дела. Напарники ели быстро, потому как хорошо помнили простую мудрость – горячее сырым не бываем. Они выпили по одной, затем еще по одной, а после этого Женя потерялся. Все вдруг стало каким-то ненастоящим и несущественным, звуки приглушенными, окружение расплылось, будто на картину, написанную акварелью, вылили стакан воды. Он ощутил подступающий к горлу тошнотворный ком и рефлекторно зажал рот ладонью. Видя, что пилот борется с рвотными позывами, Трезвый сжалился и протянул бутылку с остатками воды. Жадно опустошив ее, Женя от души поблагодарил сталкера, но из его уст сорвалось что-то совершенно невнятное. Лицо Ранчу налилось румянцем, взгляд уже не мог сфокусироваться, движения потеряли свою координацию. Краем сознания пилот понимал, что в таком состоянии здесь оставаться ни в коем случае нельзя и то, что они еще не нарвались на проблемы, не иначе, как чудо.

Опираясь на стол и медленно поднявшись, Фролов почувствовал, как земля уходит из-под ног. Он пошатнулся и с грохотом осел на свое место.

– Гравитация, бессердечная ты сука, – грустно сказал Ранчу и громко икнул.

– Мне надо на улицу. Очень.

Сделав глубокий вдох, Женя закашлялся от едкого дыма, вытер слезящиеся глаза и зажмурился, в надежде избавиться от навязчивого головокружения. Не получилось, стало только хуже. Собравшись с духом, он резко встал и неуверенным шагом взял курс на выход из злосчастного заведения. Целеустремленно, не останавливаясь, он продвигался к двери, чудом не задев ни одного посетителя. Здесь это чревато большими последствиями – случайно заденешь, а уже через несколько минут не поймешь, как тебя втянули в драку. Потому, когда он оказался на улице, облегченно выдохнул, преодолел ступеньки и сел на нижнюю. Рядом попытался устроиться Ранчу, но того увело, и он случайно сел Жене на колени, а затем сполз на ступеньку.