Сидя за столом напротив него, Эстер изо всех сил старалась сохранять спокойствие. По всем правилам, она должна была относиться к Галену как к обычному пассажиру, ищущему безопасную гавань, но он стал чем-то большим, и она понятия не имела, как поступить. Она решила разрядить обстановку, спросив:

— Где ты научился говорить по-французски?

— Луизиана. Где ты научилась готовить?

Эстер улыбнулась.

— У моей тети Кэтрин.

— Она хорошо тебя научила.

Прежде чем Эстер смогла сдержаться, она спросила:

— Гален — это твое настоящее имя?

Он наблюдал за ней поверх своей тарелки несколько долгих мгновений, так долго, что Эстер сказала с раскаянием:

— Ты не обязан отвечать. Мне жаль. Это действительно не мое дело.

— Не нужно извиняться. Мое настоящее имя Галено. Оно испанское и означает «светлый». Гален — это его английская версия.

— Понятно, — сказала она, все еще шокированная своим серьезным нарушением правил Дороги. Она знала, что так не делается.

— Еще вопросы? — тихо спросил он.

Она отрицательно покачала головой.

— Тогда у меня есть вопрос. Твой жених настоящий или это просто уловка, чтобы не позволять незнакомым мужчинам вторгаться в твою жизнь?

Эстер посмотрела на него и встретилась с его горящим взглядом.

— Что бы ты предпочел?

Он снова улыбнулся ей.

— Честно говоря, последнее.

— Ты всегда такой прямолинейный?

— С тобой, всегда.

— Если в твоей жизни есть женщины, которые всегда готовы залезть в твою ванну, какая тебе польза от неопытной девушки с руками цвета индиго, бывшей рабыни, как не для развлечения?

— Ты обесцениваешь себя без всякой причины, Индиго.

Эстер почувствовала, что снова расцветает при упоминании этого имени. Она сказала себе, что должна помнить своего жениха Фостера.

— Я предпочитаю, чтобы ты называл меня Эстер.

— Но ты не Эстер. Ты Индиго. Эстеры — безрадостные, чопорные старухи, которые смотрят свысока на грешников вроде меня. Поверь на слово авторитетному специалисту по женщинам. Индиго — это то, кто ты есть, Индиго — это то, кем ты всегда будешь.

Затем голосом, от которого у нее еще больше перехватило дыхание, он добавил:

— По крайней мере, для меня ты всегда будешь Индиго.

Она не стала спорить.

Затем он спросил:

— Кто сказал тебе, что твои руки навсегда заклеймят тебя рабыней?

Эстер была так рада смене темы, что с радостью ответила.

— Женщина, которая заботилась обо мне в Каролине, где я выросла. Ее звали Дот. Дочь Дот, Элла, была моей лучшей подругой в Каролине. Нам было лет по восемь-девять, и нам только что разрешили работать с чанами во дворе вместе с женщинами постарше…

— Как ты думаешь, наши руки когда-нибудь станут такими же темными, как у моей мамы? — спросила Элла у Эстер. Две девочки стояли над большим чаном с дымящейся сине-черной краской цвета индиго, погрузив свои маленькие ручки по запястья в пахучую краску и выдавливая ее через хлопчатобумажную ткань.

Эстер вытащила руки и осмотрела ладони и тыльную сторону.

— Не знаю. Они уже довольно темные, но совсем не такие, как у твоей мамы или тети Кей.

— Ну, довольно скоро, тебе не кажется? Я имею в виду, что для наших пальцев на ногах не потребовалось много времени. На руках это тоже не займет много времени.

Как и у всех других детей в этом месте, первой работой девочек было помогать размачивать растения индиго ногами, во многом так же, как европейские рабочие обрабатывали виноград для производства вина.

Юная Эстер пожала плечами, услышав оценку Эллы. С тех пор как им разрешили работать с чанами, Элла только и делала, что мечтала о том, чтобы ее руки стали такими же темными, как у ее мамы. День Эллы начинался и заканчивался с ее мамой, Дот. По словам Эллы, Дот была самой умной женщиной в округе. Эстер была вынуждена согласиться: Дот знала все, начиная с того, где найти травы, которые тетя Кей использовала для поддержания здоровья всех в округе, и заканчивая положением Звезды Свободы. Она даже умела читать, и Эстер находила это умение совершенно удивительным, поскольку не знала никого, кто бы еще умел. Элла поделилась с Эстер этой удивительной информацией однажды вечером прошлым летом, когда они лежали бок о бок на своих тюфяках в маленькой хижине, которую семья Дот называла своим домом. Элла заставила Эстер поклясться, что она не расскажет об этом ни единой живой душе, потому что, если владелец, мастер Дилл, когда-нибудь узнает, он точно продаст Дот на юг.

— Элла! — раздался предостерегающий голос Дот. Обе девочки посмотрели через двор.

— Вы с Эстер, прекратите бездельничать и принимайтесь за работу. Нужно многое покрасить, прежде чем Дадли протрубит в свой рог сегодня вечером.

Дадли был надсмотрщиком. На рассвете его рог созывал их к чанам, а на закате отправлял обратно в хижины.

Мать Эллы и другие пожилые женщины стояли босиком по щиколотку в грязи во дворе, погрузив руки в дымящиеся, вонючие чаны. Элла подняла свои перепачканные руки и гордо похвасталась:

— Посмотри, мама. Очень скоро мои руки станут такими же темными, как у тебя.

Звуки во дворе обычно представляли собой смесь голосов, негромкого жужжания и ритмичного шлепанья ткани, которую опускали в чаны и вынимали из них. После похвальбы Эллы во дворе стало очень тихо. Некоторые женщины опустили глаза, другие печально покачали головой.

Эстер, не понимая, почему комментарии Эллы вызвали такую странную реакцию, посмотрела на свою подругу и увидела, что замешательство Эллы отражает ее собственное.

Дот мягко сказала:

— Элла, Эстер, такими руками не стоит гордиться. Это руки рабыни. Руки с клеймом. До самой смерти на ваших руках будет написано «рабыня». А теперь возвращайтесь к работе.

Эстер посмотрела на Галена.

— Мы были детьми, и до этого момента мы с Эллой никогда не стыдились своей жизни, потому что это была единственная жизнь, которую мы знали. В тот вечер Дот усадила нас обоих рядом и рассказала правду о нашей жизни и о том, как мир смотрит на нас. Я никогда этого не забуду.

— Через сколько времени после этого ты сбежала?

— По иронии судьбы, это произошло всего через несколько дней. Появился спекулянт.

Гален не раз выдавал себя за спекулянта. Спекулянты были странствующими торговцами рабами, которые путешествовали от плантации к плантации, покупая любых рабов, которых хозяин хотел продать, — обычно это были непослушные, хромые или престарелые рабы, которые больше не могли выполнять работу. Затем спекулянт продавал их.

Гален спросил:

— Так что же произошло?

И снова голос Эстер унес их обоих в прошлое.

Известие о прибытии спекулянта заставило