такие паразиты, как Шу, и отправить на юг, и все это без возможности судебного разбирательства из-за требований Закона о беглых рабах.

Эстер никогда не рассказывала о своем прошлом в таких подробностях никому, кроме своей тети; даже ее жених Фостер не знал всего, что она только что рассказала Галену. Хотя она знала его совсем недолго, она чувствовала, что ее рассказ не оскорбит чувств Галена. Поскольку он посвятил свою жизнь помощи людям в переходе от рабства к свободе, он понимал, насколько странным все казалось маленькой девочке с фиолетовыми руками из Каролины.

Эстер взглянула на свечи и по их уменьшенному размеру поняла, что они с Галеном разговаривали уже некоторое время. Она встала и начала убирать со стола.

— Теперь, когда нитки исчезли, твой бок чувствует себя лучше?

— Неизмеримо. Отмокание в ванне тоже помогло. Я в долгу перед Би за то, что она помогла мне с водой.

Она посмотрела на него, и их взгляды встретились, его взгляд снова окутал ее, как дым. Наконец она оторвалась от него и начала относить тарелки на кухню.

Через несколько мгновений вошел Гален и спросил:

— Могу я помочь с мытьем посуды?

— В этом нет необходимости, ее немного.

— Я бы хотел оплатить за свое пребывание здесь.

Эстер бросила ему кухонное полотенце.

Вскоре стало очевидно, что Гален в жизни не вытирал посуду. Первую тарелку, к которой он прикоснулся, он уронил и разбил.

Эстер с улыбкой отмахнулась от его искренних извинений и схватила веник. Собирая осколки, она игриво спросила:

— Там, откуда ты родом, не принято вытирать посуду, или у тебя есть слуги для таких дел?

Когда он не ответил, Эстер посмотрела ему в глаза. У него был виноватый вид, как у ребенка, пойманного на краже печенья.

— Твоя семья знает, чем ты занимаешься?

Снова молчание.

Эстер сказала:

— Извини. Я не хотела совать нос не в свои дела. Почему бы тебе не подняться наверх. Я закончу здесь.

Он ушел, не сказав ни слова.

В ту ночь, когда Гален наконец заснул, его последние мысли были о маленькой рабыне с темно-синими руками.

Дальше по коридору, в своей постели, Эстер снился мужчина, который шептал: «Индиго…»

Глава 7

Когда после завтрака Гален обратился к Эстер с предложением прогуляться, чтобы укрепить поврежденную лодыжку, она согласилась составить ему компанию. Стоя на высоком утесе за ее домом, они смотрели на реку, расстилавшуюся внизу. Был восхитительно теплый осенний день. Небо было ярко-голубым, как в октябре в Мичигане, а облака — спелыми, как хлопок. Эстер заметила стаю гусей, которые летели на юг, образовывая свою фирменную букву «v». Их крики были едва слышны на легком ветру.

Она предложила прийти сюда, главным образом потому, что сомневалась, что их увидят, и потому, что стоять на утесе и любоваться рекой всегда было одним из ее любимых занятий. Для нее ни одно другое место не могло сравниться по тишине и спокойствию с этим местом.

— Кому принадлежит этот дом? — спросил Гален, указывая вдаль на очень большой дом, стоящий, словно часовой, на мысе Блаффс.

— Уильяму Лавджою. Он построил его в прошлом году в качестве свадебного подарка для своей дочери Бетани Энн.

— Очень щедрый человек, — впечатлено ответил Гален.

— По-видимому, недостаточно щедрый. Она сбежала в ночь перед свадьбой.

Гален в ответ приподнял темную бровь, затем снова повернулся к дому.

— Как давно пропала дочь?

— Прошло уже почти три месяца. Люди называют это место «Безумием Лавджоя». Он, вероятно, продаст дом независимо от того, вернется Бетани Энн или нет. Он важный человек в Уиттакере, ему не нравится, когда люди шепчутся о скандале за его спиной.

Гален смотрел на дом, пока Эстер не окликнула его по имени.

Ее голос, очевидно, разрушил чары, потому что он посмотрел на нее сверху вниз и сказал:

— Прошу прощения, я на мгновение отвлекся. Я что-то пропустил?

Эстер взглянула на «Безумие Лавджоя», как будто это могло дать ключ к разгадке того, о чем думал Гален, но, конечно, это было не так.

— Ничего. Ты ничего не пропустил. Продолжим нашу прогулку?

— Показывай дорогу.

Они молча шли вдоль обрыва, каждый думая о чем-то своем, пока Гален не попросил:

— Расскажи мне о своем женихе.

Эстер замедлила шаг. Она вглядывалась в его лицо, пытаясь понять причину просьбы.

— Что ты хочешь знать?

Гален пожал плечами.

— О, как обычно, его имя, чем он зарабатывает на жизнь, любит ли он тебя…?

Его последние слова были произнесены так тихо, что было трудно вспомнить, что она хотела сказать.

— Его зовут Фостер Квинт. Он канадец свободного происхождения и наш местный учитель.

— И?

— И что?

— Он любит тебя?

— Ты ужасно любопытный человек, — с улыбкой заметила она.

— Это единственный способ удовлетворить свое любопытство.

Его тон и живые глаза заставили ее вспомнить ту ночь, когда он поймал ее за тем, что она подглядывала за ним в зеркало. В ту ночь он смело высказал желание удовлетворить любопытство другого рода. Она подумала, не намекал ли он на это. Веселье, которое она увидела на его лице, казалось, было достаточным подтверждением, в котором она нуждалась.

— Я полагаю, ты привык к более оживленной беседе, чем я, Гален.

— Это действительно возможно, малышка, но я верю, что ты достаточно скоро научишься этому. А сейчас я все еще жду ответа на свой вопрос. Он любит тебя?

Эстер улыбнулась ему и отрицательно покачала головой.

Он снова приподнял бровь — характерная особенность, которую она уже успела заметить, — а затем насмешливо спросил:

— Нет?

— Нет. Мы женимся не по любви. Мы вступаем в брак ради чего-то гораздо более прочного.

— Ради чего?

— Дружеских отношений.

— Дружеских отношений, — скептически повторил Гален.

— Да. Многие пары вступают в брак по любви только для того, чтобы обнаружить, что у них нет ничего общего. Они клянутся в вечной преданности, но вместо этого получают годы страданий. Я не хочу так жить. У нас с Фостером общие интересы — мы оба любим читать, мы оба любим театр, любим вступать в диалог с другим человеком, обладающим равным интеллектом. Он образованный, добрый, и его здесь высоко ценят.

— Похоже, этот Фредерик — настоящий образец для подражания.

— Фостер. Его зовут Фостер.

Гален кивнул, затем повернулся, чтобы полюбоваться панорамой деревьев и воды.

— Почему такая яркая, красивая женщина, как ты, захотела выйти замуж не по любви?

Эстер проигнорировала его намек на ее предполагаемую красоту.

— Ты когда-нибудь был влюблен, Гален?

— Однажды, когда мне было около девятнадцати. Ее звали Иветта.