Фараон и царица обернулись на голос дочери.

– Ваше величество, царевна поймала жука… Я его выбросила, – лепетала перепуганная кормилица.

– Ты верно сделала, Такушет. Не позволяй Макетатон брать в руки и тем более в рот что попало.

Чтобы успокоить девочку, отец взял ее на руки и показал что-то на берегу:

– Посмотри, вон плывет крокодил.

Зеленоватое бревно не плыло, а неподвижно лежало в воде, прислушиваясь к тому, что происходит. Но царевну это не смутило, немедленно последовало требование:

– Хочу крокодила!

Эхнатон не сомневался, что, позволь он, Макетатон полезла бы страшилищу в пасть, а сам крокодил небось послушно держал бы рот открытым, пока малышка разглядывала его зубы!

– Нефертити, не могу поверить, что эта егоза похожа на тебя в детстве.

Рассмеялся слышавший этот разговор Эйе:

– Ваше величество, очень похожа. Если бы вы знали, сколько раз Неф была укушена пчелой, потому что пыталась поймать насекомое, как ее царапали кошки, какое количество синяков наставлено из-за необходимости влезть на лестницу или прыгнуть вниз с крыши!.. Владычица Обеих Земель была настоящим сорванцом!

Эхнатон обнял супругу за плечи.

– Зато теперь милей и тише жены не найти…

Макетатон долго размышлять не стала, ее уже отвлекло что-то другое, в мире столько всего интересного, а эти взрослые только и знают, что болтать друг с дружкой!

На корабле Владыки Верхнего и Нижнего Египта плыли не только его жена и дочери, в Ахетатон отправился со своим семейством и Эйе. Такому повороту событий вовсе не радовалась лишь Мутноджемет, у нее роман с офицером Хоремхебом. Тот на хорошем счету у царицы-матери Тийе и подавал надежды. Недавно овдовев, Хоремхеб явно интересовался дочерью Эйе. Поговорив, Эйе и Тиу решили не препятствовать, если он решит сватать Мутноджемет. Но Хоремхеб пока не решился, что вовсе не нравилось строптивой красавице. Сестра вон уже третью дочь родила, а она сама еще даже не вышла замуж!

Мутноджемет отправилась в Ахетатон в самом мрачном расположении духа, она хорошо знала, что Хоремхеб в Фивах может жениться и на ком-нибудь другом, на красавчика с сильными плечами и руками заглядывались многие. Она сидела, стараясь не глядеть на правый берег, туда, где по суше вел свой отряд Хоремхеб. Но не смотреть никак не удавалось, голова невольно поворачивалась вправо. Злясь сама на себя, Мутноджемет едва не заплакала.

Вдруг к ней подсела Нефертити:

– Мутноджемет, хочу с тобой посекретничать…

«Неужели снова беременна?! – мысленно ахнула сестра. – Ведь только успела родить третью дочь!»

– Ты знаешь офицера Хоремхеба?

Помимо воли щеки Мутноджемет полыхнули краской, но она махнула рукой:

– Да, есть в Фивах такой…

– Он тебе совсем не нравится?

– Мне?! – округлила глаза девушка. Но, встретившись со смеющимся взглядом сестры, смущенно вспыхнула снова: – Ну…

– Мутноджемет, он спрашивал у пер-аа, позволит ли тот посвататься к сестре его супруги.

Несмотря на все волнение, Мутноджемет соображала быстро:

– Когда спрашивал?

– Перед отплытием.

– Что ответил пер-аа?

– Сказал, что посвататься может, но решать тебе. Тебе нравится Хоремхеб?

Мутноджемет опустила голову:

– Да.

– Позвать его на ужин сегодня?

– Я… я не знаю…

Нефертити улыбнулась:

– Ты хочешь стать женой Хоремхеба? Не упускай своего счастья, он влюблен в тебя.

Может, Мутноджемет и показалось, но пейзаж по берегам стал куда приятней, и вода зажурчала у борта совсем иначе, и гортанные крики моряков больше не раздражали, даже солнце не било в глаза, а просто светило. Определенно, тут природа куда лучше, чем в тех местах, где они плыли час назад!

– А где твои карлицы?

Мутноджемет махнула рукой:

– Сидят внизу.

– Им же жарко, выпусти наверх.

Теперь могли выйти и карлицы, они уже не злили сестру царицы. Эти две карлицы Пара и Ренехех были неотъемлемой частью самой Мутноджемет, как и детский локон, который она, даже надев калазирис, упорно отказывалась сбривать. Наряженные Владыками одна Верхнего, вторая Нижнего Египта, женщины привыкли кривляться и смешить окружающих. По их спинам и головам частенько ходила плеть рассерженной хозяйки. Саму Мутноджемет без этого сопровождения уже даже не представляли.

– Только придется сбрить локон, – снова насмешливо заблестела глазами царица.

Мутноджемет на насмешку не обижалась, она прекрасно понимала, что Нефертити ее очень любит. Кивнула со вздохом:

– Понимаю…

– И карлиц тоже отправить в деревню.

Ради замужества с Хоремхебом Мутноджемет, кажется, была согласна отправиться туда даже сама.

Ахетатон не просто замечателен, он великолепен! Даже недостроенный город производил впечатление. Конечно, к приезду Владыки Обеих Земель и его семьи постарались скрыть все незавершенное, но и показать было что.

Эхнатона и Нефертити встречала масса придворных, прежде всего два архитектора – Паранафер и Маи. Их гордость имела под собой основание. На восточном берегу реки было построено нечто невиданное.

Эхнатон потребовал сначала показать Большой Храм Атона. Толпа новоявленных придворных резво засеменила следом за фараоном, счастливая тем, что может не только лицезреть Владыку, но даже говорить с ним!

Еще недавно эти люди были никем, они едва сводили концы с концами, мечтая если не о куске хлеба, то о паре сандалий. Теперь они приближенные фараона! Ради удовольствия служить пер-аа многие отказались от своих родителей, назвав себя сиротами – немхе. Их отцом теперь был фараон, а он сам – сыном бога Атона!

Храмы Атона разительно отличались от всего виденного ранее. Их входы находились на восточной стороне, чтобы встречать солнечный диск утром. Сами сооружения сориентированы с востока на запад. У Большого Храма жертвенники находились снаружи с северной и южной сторон. Нефертити попыталась сосчитать, сколько их, и быстро сбилась со счета. Зодчий Маи, видно, понял, подсказал:

– По девятьсот с каждой стороны.

– Жертвы можно приносить и здесь?

– Конечно.

Но на этом неожиданности не закончились, Храм был не похож на храмы Фив так же, как солнце не похоже на прежних богов с головами в виде животных или птиц. Вместо полутемных залов – открытое небо. Вместо множества статуй богов – солнце в небе. И только одна каменная фигура Эхнатона словно охраняла храм, заодно подчеркивая связь фараона с его небесным отцом Атоном.