парня, поэтому у меня было несколько связей на одну ночь. И когда я говорю несколько. Я буквально имею в виду три. С той жизнью, которая меня ждет, я никак не смогу увидеть такого мужчину и поговорить с ним. Так что я воспользуюсь шансом сегодня вечером.

Меня охватывает жар, когда я приближаюсь к нему, таинственному итальянскому жеребцу, который сейчас ослепляет меня еще больше, чем вчера.

Теперь он выглядит еще выше, потому что я надела туфли-лодочки. Я оцениваю его рост примерно в шесть футов и шесть дюймов, так что при моих пяти футах и четырех дюймах он возвышается надо мной, даже прислонившись к стене.

Эти глаза смотрят на меня с желанием, которому я не стану противиться, и в тусклом свете он выглядит так же ошеломляюще, как и при дневном свете.

— Ты следишь за мной, bellezza? — спрашивает он с улыбкой, которая столь же ошеломляюще прекрасна, как и он сам.

— Может быть.

— О… Понятно. Buonasera signorina. — Мне нравится, как он говорит, переключаясь с итальянского на английский с интервалами, как будто это норма.

Я говорю на пяти языках, поэтому прекрасно его понимаю.

— Buonasera signor, в России мы говорим добрый вечер.

— Ты оттуда, красавица? — спрашивает он, и у меня пересыхает во рту.

Он очарователен, очарователен без усилий. Ему даже не нужно стараться. Я могу сказать, что обаяние у него от природы. Этот мужчина мог бы отговорить меня от моих трусиков одной лишь улыбкой. Для меня это опасная мысль.

— Да, оттуда. Хотя я там уже очень давно не была.

— Я с Сицилии. Я тоже давно там не был. — Он окидывает меня взглядом, и я не упускаю из виду, как его глаза смело скользят по моему телу, и мое тело тоже не упускает из виду притяжение между нами. — Ты здесь одна?

— Да. Я иногда прихожу сюда потусоваться. Ты… тоже здесь один? — осторожно спрашиваю я. Последнее, чего бы мне хотелось, чтобы его девушка пришла и спросила, что я делаю, разговаривая с ее мужчиной.

— Я один. Это хорошее место, чтобы потусоваться, и, я думаю, воссоединиться с прекрасной женщиной, с которой столкнулся в парке.

Я улыбаюсь, он мне нравится больше, чем я могу себе позволить.

— Ты слишком добр, но я хотела еще раз поблагодарить тебя за то, что ты пришел помочь мне в парке. Обычно я не такая и не плачу на публике.

— А какая ты?

Его вопрос немного сбивает меня с толку, и мне приходится думать над ответом. Ответ на который таков: я — защищенная принцесса Братвы, живущая под каблуком у своего отца. Не обращайте внимания на тот факт, что я должна выйти замуж за монстра меньше чем через полгода.

— Итак, какая ты обычно?

— Счастливее… — отвечаю я, зная, что это лишь полуправда. Возможно, он тоже это понимает. Я чувствую себя счастливее, когда не думаю об отце и погружаюсь в работу.

— Да?

— Да.

— Сейчас ты выглядишь счастливой, — отмечает он. Я сдерживаю порыв рассмеяться. Счастье точно не то, что привело меня сюда этой ночью в поисках свободы. — Теперь всё в порядке? Что заставило тебя плакать на днях?

Я ненавижу ложь и хочу сказать правду, но не могу. Полуправда — это то, чем я живу всю жизнь.

— Ничего серьёзного, но мне уже лучше, — отвечаю, а его взгляд цепляется за мой. Он смотрит так, будто видит прямо внутрь меня. Я тоже замечаю в нем что-то, что я узнаю как маску, которую я ношу, чтобы скрыть то, что я действительно чувствую. Боль, которую я чувствую. Но он улыбается, так что я, должно быть, ошибаюсь. У меня нет привычки приглашать мужчину на свидание или что-то в этом роде, но мне нравится с ним разговаривать, и я пока не хочу прощаться.

— Я подумала, может, будет нормально угостить тебя выпивкой, — предлагаю я. — Просто чтобы сказать спасибо.

— Хочешь выпить?

— Да, — мои щеки вспыхивают, когда он пристальнее смотрит на меня.

— Могу ли я узнать имя моей дамы, попавшей в беду, прежде чем она купит мне выпивку?

— Изабелла. Как тебя зовут?

— Тристан.

Похоже, его имя было бы чем-то вроде этого. Оно сильное и мужественное, словно пришло из старого мира. Как что-то из греческой пьесы.

— Приятно снова познакомиться. Это значит, что я могу угостить тебя выпивкой, Тристан?

— Это так, Изабелла. Указывай путь.

Я с трудом сглатываю, не в силах поверить в свою уверенность с таким мужчиной.

Я иду первой, направляясь вниз к барной стойке. Мы идем туда, где тише, и он выдвигает табурет, чтобы я могла сесть. Он садится напротив меня, а бармен подходит, чтобы принять наши заказы.

— Что ты пьешь? — спрашиваю я Тристана.

— Вода, — отвечает он с самоуверенной улыбкой.

Я смеюсь, и он смотрит на меня с восхищением. Я тоже очарована собой, потому что я как будто другой человек, а не та плачущая женщина, которой я была раньше.

Сегодня, вполне возможно, будет моя последняя ночь свободы, учитывая то, как идут дела, так что я буду смеяться и наслаждаться звуком, и я буду улыбаться и наслаждаться тем, каково это — улыбаться. И я буду наслаждаться компанией этого великолепного мужчины, с которым я бы никогда не заговорила в ночном клубе.

— Вода? Это то, что ты хочешь? Ты не похож на человека, который любит воду. Я ожидала, что ты закажешь что-то покрепче, — говорю я.

— Что ты ожидала от меня, bellezza?

— Может быть… Что-то вроде… — Я на мгновение задумываюсь и смотрю на него, пытаясь угадать, что он пьёт. — Виски или скотч.

— Хм, ты близко. Хорошо, давай сделаем это, я скажу тебе свой напиток, если ты потанцуешь со мной.

Я прикусываю внутреннюю часть губы и смотрю на танцпол. Прошло так много времени с тех пор, как я танцевала с кем-то. Последний раз был с Эриком. Мы ускользали от всех и шли танцевать. С тех пор, если я когда-либо приходила куда-то в таком виде, я просто тусовалась у бара или в одной из кабинок.

Я оглядываюсь на Тристана, моего прекрасного незнакомца, и понимаю, что киваю головой в знак согласия.

— Хорошо, я потанцую с тобой.

Уголки его рта приподнимаются в плавной сексуальной улыбке, которая говорит о диких сексуальных обещаниях. Это заставляет мой рот течь слюной. Я склонна думать, судя по этому скандальному взгляду в его глазах, что он думает о чем-то большем, чем просто танец.

Я тоже, и ничего не могу с собой поделать. Не знаю, кто может