— Скоро осень, с ума сойти, — удивилась Варя.

— Ничего, у тебя еще целый месяц впереди. Это мне, сиротке, первого сентября в шко… — начала Маринка и запнулась, — Ого!

Она прикрыла глаза ладонью и присмотрелась.

— Ты только глянь! Во-он, на склоне.

Ближе к северным скалам в зелени мелькнуло красное.

— Небось, Макс пауков выслеживает. — сказала Варя.

— Это Джемайка — Не может быть. Она же водоплавающая, по горкам не лазит. А там и тропы-то нормальной нет.

Но Маринка упиралась на своем — А я тебе говорю — Джемайка! И насчет тропы — можно подумать, ты там ходила. Не знаешь, а говоришь.

Варя не стала спорить, островные тропинки Маринка и впрямь знала лучше. Она работала в лагере уже третий сезон и, вдобавок, обожала пешие прогулки. В отличие от Джемайки и от самой Вари.

Подруги еще подождали, но красное пятнышко больше не появилось.

— Ладно, пошли. Мы же договорились ее не подозревать, так и пускай бродит, где хочет, — сказала, наконец, Варя.

Они спустились к бухте, миновали песчаный пляж с лежбищем туристов и пошлепали вдоль моря.

Залив загибался крутой дугой, красные скалы выдвигались к воде, как контрфорсы, образуя уютные закутки. Неопытного человека так и тянуло поставить здесь палатку, вкушать уединение и покой. Вот только при первой же непогоде неосторожный романтик был бы смыт со всем скарбом — во время штормов волны дохлестывали до верха скал.

Берег был замусорен обломками древесины, раковинами, пустыми бутылками и прочей интересной чепухой, которую выносит море.

Маринка и Варя увлеклись, смотрели в основном себе под ноги и, обогнув очередную скалу, чуть не налетели на Влада.

Он брел навстречу, именно брел, а не шел, черпая сланцами гальку и шмотья сухих водорослей. Плечи понурены, взгляд телепается где-то в районе собственных коленей.

— Что с ним?

— Может, окликнем?

Обалдевшие подруги едва успели податься в стороны. Влад прошлепал меж ними, как танк, не дрогнув лицом. Он их попросту не заметил.

— Да…а.

— От обалдения даже забыла, куда мы шли. Видимо, придется опять менять версию, — вымолвила наконец Варя.

— Похоже. Хреновые мы детективы. — грустно согласилась Маринка, — Интересно, что это с Владом сегодня?

— По-моему, совесть.

— Чего? У Влада — совесть? Он же альфонс! То есть, тьфу, как его, Казанова!

— Ты уж разберись в показаниях — альфонс или Казанова. Они разные.

— Ладно, не цепляйся. Прекрасно ты поняла, о чем я.

Тут подруги добрались до родника. Запрыгали по камням вверх по расщелине, набрали воды в бутылки.

Потом Маринке захотелось искупаться, а Варя отказалась. Здесь было скверно заходить в воду — крупные склизкие камни так и норовили вывернуться из-под ног. Того и гляди грохнешься. Варя забралась в тенек, рядом с каскадом крохотных водопадов. Могучие листья великанского зонтичного растения были, как зеленая хижина.

Маринка уже плыла далеко.

Варя проводила глазами темную голову, лениво зевнула и увидела Наталью.

Та шла медленно, вальяжной расслабленной походкой, дивный пляжный халатик распахнут на высокой груди. На губах сытая улыбка.

— Забей на Влада, — сказала Варя, когда Маринка вернулась. — Он точно никого не убивал. Его Наталья сейчас соблазнила, и бедняжке не по-детски стыдно!

— Чего-чего?

— Я ее сейчас видела. Шла с той же стороны… Довольная, как… как удав, который проглотил слона.

— Какие все-таки мужики сволочи! — с глубоким чувством выпалила Маринка.

* * *

Только на подходе к лагерю к подругам вернулась способность рассуждать.

— Если это не Влад, остаётся Костя. Почему мы про Костю всерьез не думали?

— Потому что Костя — жлоб. — отрубила Маринка, — и вообще — я поняла. Лучше поздно, чем никогда! Наталья, все-таки она!

— Но ее в лагере не было…

Варя запнулась.

— Вот именно!

И Маринка решительно тряхнула шевелюрой.

— Кто мешал ей подговорить Светку заранее? Она даже должна была так сделать! А они разговаривали, я сама видела!

— Не знаю. Ты же сама уверяла, что Наталья не при делах, кучу доводов привела и меня убедила. А теперь заново. Я знаю, почему ты на Наталью накинулась — из-за Влада. Тебе за Людмилу обидно, так?

— Ну, так, — нехотя согласилась Маринка.

— Плохо, что Джемайка не видела, кто гидрокостюм брал.

Вот если бы на нем отпечатки пальцев были. Мы бы у всех подозреваемых пальчики сняли — все бы сразу выяснилось, — вздохнула Варя, — и зачем этот костюм в воду окунали?

— Действительно, — фыркнула Маринка. — промашка вышла.

— Зря смеешься. Я, может, по уликам тоскую — ну хоть бы одну найти, как в приличных детективах положено. Всегда ведь находят! А мы… даже миску, и ту упустили.

— Знаю! Миска! Говоришь, улики не хватает? Так есть — миска!

Варя хлопала глазами.

— Не понимаешь? Да вот же!

Маринка ринулась в кухню, загрохотала, сметая посуду с полок.

— Вот! По форме похожая.

— И чего? Это ж не та. Та была красная.

— А мы ее покрасим.

— Чего?

— Того! Прикинь — что я придумала! Красим миску. И невзначай показываем подозреваемым! Как будто мы ее нашли! Круто?

— А если он, или она, знает, что миску найти нельзя?

— Ха. Ее либо спрятали, либо в море кинули, либо увезли в город — так? Значит, мы нашли или выловили! Или ее нам кто-то в городе передал — тот, кто все знает! А?

— Как-то неубедительно. Белыми нитками шито.

— Конечно, человек быстро сообразит, что миска не та. Но — он может себя на миг выдать! А мы — заметим и будем знать точно.

— Неплохо. А кому показывать?

— Всем. Косте, Джемайке, Наталье, и Владу — первому!

Варя так восхитилась идеей, что напрочь забыла первое правило детектива: провоцировать убийцу — смертельное занятие.

* * *

Операцию «Миска» запланировали перед ужином, в самом начале сумерек.

— Чтобы вроде и видно — а не совсем, — сказала хитрая Маринка.

Акварель для дела не годилась, но Варя вспомнила, что на складе с июня валяется банка акриловой краски — во время детской спортивной смены ей метили полосу препятствий.

Красили в палатке, заодно перепачкав себя, марлевый полог и спальники. Зато миска получилась — как ягодка.