— Что-то я, в натуре, не улавливаю, — забасил он, бросив короткий взгляд на стоявшего поблизости Шибанова. — Что это за чувырло рядом с вами тусуется?

Шибанов почувствовал, как бурлит в его жилах адреналин, вызывая прилив горячей крови. Первой его мыслью было сграбастать нахала за грудки, сунуть его мордой в почерневший весенний снег и, надавив коленом на затылок, защелкнуть наручники на его запястьях. Но он тут же остыл, вспомнив, что сегодня играет роль вовсе не милицейскую и отнюдь не героическую.

— Послушай, Лимон, — миролюбиво заговорил коренастый, — тут как раз у нас место освободилось. Игорек три дня назад за бугор свалил. Вот Кочан и попросил меня взять вместо него своего знакомого.

— А кто такой этот Кочан?! — неожиданно вспылил Лимон. — Он крутой, что ли? И вообще, в натуре, он не в свой огород рыло сунул. За такие дела его можно и на четыре точки поставить!

Шибанов невольно обратил внимание на руки парня — черные от множества «перстней». Но если это был едва ли не обязательный элемент тюремной романтики, то одна наколка, в виде броской короны на среднем пальце, выглядела весьма авторитетно.

— Лимон, как-то неудобно было отказывать, все-таки свой человек, — заискивающе бормотал коренастый, пытаясь погасить беспричинный гнев блондина.

— Ты здесь промышляешь, Генерал, потому что я разрешил, — распинался Лимон. — Но если ты мне разонравишься, то уже через пять минут потеряешь свое место. Здесь я хозяин! Вместо этого хмыря, — он указал пальцем на Шибанова, — с вами будет работать вот эта киска. — Приобняв спутницу за талию, Лимон спросил: — Ну что, довольна, девочка? Видишь, на какое теплое местечко я тебя пристроил? Это ведь лучше, чем совокупляться за день с тридцатью мужиками, так ведь, детка?

Девушка нервно хихикнула и сделала вид, что пытается высвободиться из его объятий.

— Ну что ты такое говоришь, Влад? — жеманно протянула она. — Что обо мне люди подумают?

Посматривая на стоящих рядом мужчин, она как будто определяла, что они представляют собой каждый в отдельности. Взгляд профессиональной проститутки… или наводчицы.

Тем временем Лимон, остановив тяжелый взгляд на Шибанове, произнес:

— А тебе, чмо, я даю ровно шестьдесят секунд, чтобы убраться отсюда. Если после этого я увижу здесь твою физиономию снова, считай, что она у тебя будет крепко подпорчена.

Парень вел себя нагло, с вызовом. Создавалось впечатление, что он провоцировал Шибанова на скандал. Окажись он на Петровке, можно было бы живо научить его хорошим манерам. Например, завести Лимона в сортир и пристегнуть руки к батарее. Посидел бы пару часиков в позе орла, подумал бы над своей невоспитанностью, глядишь, поумнел бы. Отопительный сезон продолжается, и батареи раскалены чуть ли не докрасна, так что малейшее прикосновение к металлу доставляет множество неприятных ощущений. Да и зловонный воздух обладает одним полезным качеством — он очень здорово прочищает мозги.

Но сейчас Шибанов являлся не оперативником, а скупщиком антиквариата, безответным барыгой, уступающим грубому нажиму. Стараясь убедить себя в этом, он молча отвернулся и двинулся вдоль проспекта. Его покорности хватило ровно на пятнадцать шагов. Потом Шибанов сделал разворот на сто восемьдесят градусов и зашагал обратно.

Лимон стоял на прежнем месте, что-то нашептывая на ухо девушке, которая прыскала мелким смешком на каждую его реплику.

— Ты, петушок голубоглазенький! — окликнул его Шибанов.

Лимон обернулся к нему с картинным недоумением:

— Ты еще здесь, терпила? Без разбитой морды уйти не можешь?

Шибанов выбросил руку, и его пальцы, согнутые в суставах, угодили Лимону в кадык. Тот сдавленно закашлялся и, рухнув коленями на мокрый асфальт, ухватился ладонями за горло.

— Это только первый урок, — обрадовал его Шибанов. — Дальнейшее зависит от того, насколько хорошо ты его усвоил.

Крепыш и остальные скупщики изумленно открыли рты. А девица сделалась совсем белой, точь-в-точь как ее симпатичная шубка.

Выслушав доклад Шибанова о неудавшемся внедрении к скупщикам, полковник Крылов поднялся и, не сказав ни слова, отошел к окну. Отдернув гардины, он угрюмо принялся рассматривать проезжую часть. Подчиненный же молча созерцал его спину и с тоской думал о том, какие же нелегкие мысли роятся в голове начальника отдела.

У Крылова наблюдалась скверная привычка не отвечать впрямую на доклад подчиненного. Он мог с бесстрастным выражением лица выслушать эмоциональную речь докладывающего и заговорить совершенно об ином. И только в самом конце беседы вернуться к главному. Такая непростая манера диалога сбивала с толку многих, но к полковнику привыкли, и к подобной манере общения относились как к одной из форм его чудачеств. И только небольшой круг людей, близко знавших Крылова, мог утверждать, что он ничего не делает просто так, и даже пауза в разговоре, зависшая ненароком, на самом деле была четко продумана многоопытным следаком. Уже отойдя от активной оперативной работы, полковник продолжал шлифовать на сотрудниках свое мастерство и просвечивал их своим взглядом, словно рентгеном.

— Значит, не удалось?

Шибанов почувствовал в горле горечь, как это бывает от дешевых сигарет. Заесть бы противное ощущение какой-нибудь конфетой, но жевать в присутствии начальника было бы таким же святотатством, как выражаться нецензурной бранью в божьем храме. И потому следовало терпеть и мужественно выдерживать тяжесть начальственного взгляда.

— Не удалось, товарищ полковник, — он понурил голову. — Все они знают друг друга с незапамятных времен и чужаков не принимают. Но, судя по тому, как действуют убийцы, среди скупщиков у них есть свой человек, который дает верные наводки.

Полковник Крылов отошел от окна, повесил на спинку стула китель и снова посмотрел на примолкшего Шибанова. Сел. Улыбнулся, показав желтоватые зубы — ну точно оскал матерого зверя! Весь его вид как будто бы говорил, что он способен сжевать подчиненного мимоходом между обедом и ужином, в качестве полдника. Шибанову вдруг вспомнилось, сколько проштрафившихся сотрудников было вышвырнуто за пределы Петровки с волчьим билетом.

— Что ж, будем считать, что я принял это к сведению, — заговорил Крылов. — Но это не причина для спускания расследования на тормозах.

Шибанов облегченно улыбнулся:

— Так точно, товарищ полковник, не причина. Разрешите идти?

Взглядом, который наградил его Крылов, впору было вдалбливать в косяки дюймовые гвозди. Но в этот раз буря прошла стороной, напоминая о себе лишь громовыми раскатами.

— Ступай. И чтобы к вечеру ты и Чертанов положили мне на стол новый план оперативных мероприятий!

* * *

Коренастый тип неуверенно переступил порог кабинета и уныло застыл у двери, не решаясь проходить дальше. Шибанов мгновенно узнал в нем своего коллегу по недолгому антикварному бизнесу, но бросаться навстречу с распростертыми объятиями не спешил. Вместо этого многозначительно посмотрел на Чертанова.