— Откуда вы знаете, что машины здесь не ходили? — засомневался вдруг Глеб.

— Так у меня заимка стоит на бугре. Когда ветра нет, как сейчас, шум от моторов далёко слыхать.

— А кроме вас, здесь ещё кто-то есть? — продолжал выпытывать парень.

— Как же не быть. — усмехнулся старик: — В той стороне село большое стоит, Сатыговка оно называется. — он указал рукой в противоположную сторону. До неё час ходьбы.

— Может быть, там есть грузовик? — вскинулся Глеб: — Или какой-нибудь трактор.

— Людей там много живёт. Всякой техники тоже хватает.

Всмотревшись в тёмную чащу, Глеб не заметил даже намёка на какой-то просёлок: — Что-то я не вижу просёлка? — засомневался прохожий.

— К нашей Сатыговке дорога подходит с другой стороны. Там имеется выезд прямиком на «Пекинку». Сюда только старая тропка ведёт. Пойдём, я тебе покажу. — старик легко поднялся с бревна. Он перешёл через заброшенный грейдер и ловко спустился с высокой обочины.

Глеб устремился за ним. Он догнал пчеловода и тихо спросил: — Извините, а вас, как величать? А то неудобно как-то без имён разговаривать. Я, кстати, Глеб.

— Латимир Серкович. Фамилия моя будет Сатыгов. — старик с усмешкой взглянул на удивлённого парня. Заметив недоумение на лице у попутчика, дед пояснил: — Мы же вогулы, так что тут почитай все Сатыговы. Записали всех по имени нашего общего далёкого предка. Лишь у приезжих другие фамилии.

Пчеловод сдвинул ветви большого куста и нырнул под густой полог мрачного леса. Глеб рванулся за ним. Через пару шагов, он оказался на узкой, но хорошо утоптанной тропке.

Она оказалась на удивленье прямой, словно это была не простая лесная дорожка, а небольшая аллея в старинном заброшенном парке. Стволы огромных деревьев стояли вдоль их пути двумя большими шеренгами.

Толстенные комли почти соприкасались друг с другом. За частоколом лесных великанов темнела сплошная лесная чащоба. Набор таких обстоятельств весьма ошарашил потрясённого Глеба, и он вплотную подошёл к старику. Парню хотелось спросить, как такое возможно в таких нехоженых дебрях?

В этот момент они вышли из необычной аллеи и оказались на обширной продолговатой поляне. Глеб с изумлением глянул вперёд. Он увидел десятки толстых древесных колод.

Они все стояли на высоких столбах, вкопанных в землю. Плотный туман, сгустившийся над высокой травой, лежал светло-серой подушкой. Его пелена укрывала от взгляда нижние части подпорок.

— Что это? — с недоумением вымолвил Глеб.

— Домовины. — равнодушно бросил старик: — Кладбище наше старинное. Мы гробы всегда на столбы поднимаем, чтобы дикие звери усопших не трогали. — Латимир Серкович остановился, склонил седую кудлатую голову, и стал что-то тихо шептать.

— «Молится». — сказал парень себе. Глеб хотел перекреститься, но не решился на это. Во-первых, ещё неизвестно, православный ли дед или язычник? Вдруг его оскорбит символ веры в Христа?

Во-вторых, парень и сам не очень-то верил в высшие силы. В их доме имелись небольшие иконки и старинные церковные книги. Однако, ни он, ни его любимая мама не ходили на церковные службы и не чтили древние праздники. Можно сказать, Глеб с раннего детства был атеистом.

Закончив шептать, старик прытко двинулся дальше. Тропинка резко свернула и потянулась по краю поляны, в обход небольшого погоста. Путники прошли по дуге, и оказались на другой стороне необычного кладбища. Там они вновь оказались на узкой аллее. Она была прямой, как стрела.

Минут через пять быстрой ходьбы, Латимир Серкович остановился возле старого упавшего дерева. Старик присел на очищенный непогодою ствол. Он сунул руку в кармана пиджака, достал потёртый кисет и принялся мастерить самокрутку.

Глеб стоял рядом со своим провожатым. Парень, топтался на месте и не знал, что ему делать теперь? То ли двигаться дальше, то ли, дождаться, когда старик отдохнёт?

Из газетной бумаги и мелко накрошенных листьев дед, изготовил себе сигарету. Он вставил её в блёклые губы, закурил, глубоко затянулся и выпустил в небо струю пахучего дыма. Распространившейся в воздухе, запах не походил на резкую вонь табака.

— Махорка какая-то, что ли? — мелькнуло в мозгу смущённого Глеба: — Или, другая трава?

Пчеловод сделал несколько глубоких затяжек и тихо сказал: — Стар я стал, по лесам быстро бегать. Замучался за день, а мне ещё предстоит домой возвращаться. — он устало вздохнул и продолжил: — Иди дальше по этой тропинке. Ты здесь уже не заблудишься. Выйдешь на большую поляну, а там избушка стоит.

В ней одна старушка живёт. Знахарка из нашей деревни. Она всё лето травы вокруг собирает и на зиму сушит. Переночуешь у ней, а утром она тебе объяснит, как дойти до Сатыговки.

Если не хочется спать в её тесной избушке, попроси, пусть покажет тропинку, ведущую прямо к селу. Дорожка та начинается на другой стороне круглой поляны. Там их целых три штуки. Так что, пусть она лучше покажет, а то уйдёшь незнамо куда. Ищи потом тебя по тайге.

— Понял. — неуверенно откликнулся Глеб: — Может быть, вы меня ей представите, а то неудобно стучать среди ночи в дом к старой женщине? Чего доброго, ещё испугается?

— Да мы с ней поссорились лет тридцать назад. Теперь она, в упор меня видеть не хочет. — печально выдохнул дед: — Подойдёшь к её домику, постучишь и вежливо скажешь: — БаБá Ягá прими пешего странника. Тогда она обязательно пустит тебя.

— Бáба Ягá — костяная нога? — рассмеялся вдруг Глеб. Он вспомнил древнюю сказку, которой любимая мама пугала его в далёкие детские годы.

— Цыц, ты! — прикрикнул на парня старик: — Не бáба, а БаБá! — старик сделал сильное ударение на втором, заключительном слоге: — С древнего языка это слово переводится, как очень мудрая, а Ягá значит дарительница, приносящая жертвы богам, по-современному — жрица. А зовут её НА’ГА. Всё понял?

Глеб удивлённо кивнул.

— Иди, а я тебя здесь подожду. — смягчился старик. Он глубоко затянулся пахучей махоркой, выпустил к небу белесое облако и со вздохом добавил: — Если она тебя вдруг прогонит, я сам тебе покажу ту тропинку, что ведёт прямо в Сатыговку.

Минуту спустя, Глеб вышел на обширную, совершенно пустую поляну. Диаметром она оказалась метров двадцать не меньше. Скорее всего, местные жители заготавливали там корма для скота.

Судя, по ёжику короткой отавы, траву тут скосили неделю назад. Последние дни стояла жаркая, сухая погода. Сено уже подсушили и успели куда-то убрать. Значит, кроме знахарки и его провожатого, есть в деревне и другие селяне. Не мог же старый вогул совершенно один проделать такую работу.

Парень глянул вперёд. В центре холёной лужайки стоял маленький сруб, очень похожий на обычную деревенскую баньку. Как и положено, все его стены смотрели на