Я наткнулась на сундук в подземелье. Третьего дня его там не было и быть не могло, ведь никто, кроме меня и Зинуши, о подземелье не знал. Я бы никому не открыла секрета вращающейся двери. Это моя и Зинушина тайна.

Наткнулась на него в темноте, коленку рассадила. Хотела посмотреть, что в нем, но сундук был заперт, и с места его было не сдвинуть – тяжелый. Моя тайна была раскрыта или никогда не являлась тайной. Но кто принес сюда сундук? Разбойники? Или… Или это дедушка с папашей спрятали золото?

Лиля снова перевернула страницу:

– Смотри, это она точно писала впопыхах, да еще и карандашом…

У меня мало времени, не знаю, смогу ли вернуться, буду ли жива… Сейчас убегаю. Тетрадь оставлю в тайнике, Зинуша присмотрит. Он освободил меня! Бедный Зинуша!

Сейчас ночь. Папаша и дедушка арестованы. Золото проклято на крови и погребено здесь, под плитами.

Папаша и дедушка нашли мою тетрадь и прочитали… ах, как же я была беспечна!

Пыталась бежать, купцы поймали у затона, утопить хотели, да дедушка не дал. Связали и заперли в подвале.

Продержали сутки, совещались, что со мной делать. Ночью меня освободил Зинуша и помог выбраться. Я убежала к Пелагее, она хоть и считается ведьмой, но все-таки своя и еще в девчонках служила у нас в няньках, меня же и вынянчила. А больше-то – куда?! Пелагея меня спрятала, обещала в Орел переправить, к своей тетке. Только не успела. Ночью купцы за ней пришли, меня искали, но она не призналась, тогда ее увели.

Все у нас в подвале и случилось. Пелагею заставили заклятие на клад наложить. Плиты подняли, прямо те, что под нишей, где дверь в подземелье, туда сундук опустили. Пелагея произнесла заклятие, и тут между купцами ссора вышла, драться начали, да в драке-то Пелагею и убили, должно – случайно… Но она, умирая, заклятие усилила своей кровью, прокляла она купеческое золото.

Я за дверью стояла, Зинуша помог, все видела и слышала.

Теперь мне не жить, если останусь.

Меня и так похоронили, все одно что мертвая, и могилка есть.

Ухожу… Как бедный Зинуша будет?! На проклятом кладе-то?!

– Все, это последняя запись, – Лиля передала тетрадь Ване.

– Да, похоже, Ольга, записав все, что пережила, спрятала тетрадь в подземном ходе и убежала, может, даже в Орел к тетке убитой Пелагеи.

– Или ее поймали и тоже убили, а ее призрак вот уже сто лет преследует потомков тех, кто участвовал в этом жутком заговоре, – подхватила Лиля.

– Может, и так, – пробормотал Ваня, – но кто такой Зинуша?

Они с Лилей переглянулись.

– Ты думаешь о том же, о чем и я? – спросил Ваня.

– Ольга называла Зинушей домового? – не очень уверенно произнесла Лиля. – Вот того жуткого светящегося уродца, что прыгнул на меня в подземелье?

– Ну, не такой уж он уродец, – пожал плечами Ваня, – как-то же они подружились, судя по записям, к тому же, не забывай, Зинуша спас ей жизнь.

– Ладно, спас, не спас, теперь, по крайней мере, понятно, чего этот Зинуша от нас хочет, – сказала Лиля.

– И чего же?

– Да чтобы мы, наконец, достали это проклятое золото! Оно же ему ужасно мешает. Прикинь, он сто лет мается, а окружающим – хоть бы что!

– Думаешь, он из-за этого всех достал своими стуками и всякими пугалками?

– Уверена, – фыркнула Лиля.

– Ладно, будем считать, что ты в домовых разбираешься лучше меня. Тогда вопрос, как будем золото доставать?

Подруга приуныла:

– Ты его так просто не вытащишь, надо заклятье снять.

– Ты умеешь снимать заклятья?

– Я?! – возмутилась Лиля.

– Слушай, а может, оно уже выветрилось за сто лет, а? – предположил Ваня.

– Может, и выветрилось. Но нам одним никак не осилить, в любом случае придется рассказать родителям.

– Сам себе не верю, – пробормотал Ваня. Он встал, помог подняться Лиле, и они наконец отправились домой.

Дома их встретили встревоженные Ванины родители.

– Куда вы подевались? – набросились они на ребят. А те в ответ рассказали самую невероятную историю, в которую никто не поверил бы, если бы не доказательства.

Вооружившись фонарями, ребята и Ванин отец спустились в подвал. Мама, хоть ей и было очень любопытно, вынуждена была охранять Люську.

С нишей пришлось повозиться, она никак не хотела вращаться и открывать проход в тоннель. Что-то ее заклинило.

– Можно спуститься по склону и зайти оттуда, – предложил Ваня. – Только надо взять веревку, иначе там шею свернешь.

– Да погодите вы, – остановила их Лиля, – в тетради же написано, Ольга стояла за закрытой дверью, значит, плиты вынимали вот эти, прямо под нишей.

– Точно! – подтвердил Ваня. – Меня на этом самом месте знаете как крутило! Но я же не знал, что стою прямо над проклятым золотом!

– Так, тут надо специальный инструмент, – сказал отец, – плиты очень плотно подогнаны, возможно, придется разбивать их. Сегодня мы точно не сможем ничего сделать, давайте отложим до завтра.

Ваня хоть и согласился с доводом отца, но был разочарован, хотелось же прямо сейчас, по горячим следам. Тетрадь Ольги буквально жгла руки. Но пришлось смириться. Он проводил Лилю до дома, договорившись встретиться утром.

Провел еще одну бессонную ночь. Ему все казалось, будто Зинуша сидит в ногах и пялится своими глазищами, и затылок ломило, и волосы болели, и холодок по спине, все признаки присутствия потустороннего существа.

А утром о найденной тетради и проклятом золоте уже заговорил весь город.

Он вскочил на рассвете, не в силах больше ждать, и застал отца уже за завтраком.

Они с мамой обсуждали, не лучше ли будет оповестить городскую администрацию, чтобы вскрытие тайника прошло официально.

Ваня нервничал, от завтрака отказался, собрался было идти к Лиле, но, выйдя из дома, увидел, как возле забора собирается народ.

Ваня растерянно поздоровался.

А события уже начали разворачиваться с неимоверной скоростью. Сначала прибежала раскрасневшаяся Лиля и сбивчиво рассказала о своем вчерашнем разговоре с родителями. Те, в свою очередь, кому-то позвонили, и пошло-поехало.

Народ все прибывал. За забором уже собралась порядочная толпа. Мама беспокойно поглядывала в окно и спрашивала у папы, не пригласить ли их всех на чай?

Ваня заметил среди толпы лодочника дядю Митю, Серегу и других ребят.

Часам к девяти примчался полицейский автомобиль, оттуда выбрался взволнованный начальник полиции и, расталкивая народ, прошел прямиком в дом.