Это был сумасшедший шанс. В тот же вечер я сводил её в ресторан и затащил в постель. Впрочем, кто кого ещё затащил. Тут можно поспорить. Видать, Диего не такой урод, как кажется мне, когда я смотрю в зеркало.

Трудно судить, кто был с нею в те ночи, я или Диего. Наверное, оба. Хотя мне и казалось, что у меня получается подавить его личность почти полностью. Мы заказывали еду в квартиру и несколько дней подряд не выходили из неё.

На десятый день я решил, что пришло время завершить дело, ради которого было предпринято наше путешествие. Камилла была, конечно, хороша, но выбора у меня не было. Проснувшись утром пораньше, я пошёл на кухню и взял нож, не большой и не маленький. Наверное, для овощей.

— Что ты собираешься сделать? — спросил Диего.

— Мне нужно убить её, чтобы предотвратить другое убийство, — ответил я.

— Я запрещаю тебе делать это!

— Как ты можешь мне это запретить? — я усмехнулся и шагнул в сторону спальни.

Но не тут-то было. Диего начал бороться. Мы фактически вырывали его тело друг у друга. Сначала оно делало два шага в сторону спальни. Через мгновенье начинало пятиться назад. В какой-то момент мне показалось, что я начал побеждать. Но самоуспокоившись и потеряв контроль буквально на секунду, я вдруг увидел, что на левом запястье у меня алеет глубокая рана. Диего полоснул себя по руке. Я сразу почувствовал головокружение и, сделав несколько шагов к спальне, упал навзничь.

Ничего удивительного, что в итоге мы опять оказались в сумасшедшем доме. Диего теперь старательно пил таблетки, а я особо не донимал его. Сидел в уголочке сознания и не пытался даже как-то проявить себя. Была б возможность, ушёл бы на тот свет, но это было нереально, так как нас особенно охраняли от новых попыток самоубийства. Теперь мы должны были умереть вместе от старости или болезни.

В тот день доктор Перес с самого начала повёл себя странно. Сначала долго молчал, а разговор начал с вопроса:

— Так вы по-прежнему утверждаете, что не планировали покончить жизнь самоубийством?

— Да, — коротко подтвердил Диего.

— И вы перерезали себе вены, потому что чей-то голос в голове приказал вам убить Камиллу, которую вы полюбили по фотографии в социальной сети, ради которой пересекли океан и чьей взаимности добились?

Диего кивнул.

— А этот голос по-прежнему живёт в вас?

— Он молчит. Но я чувствую, что он никуда не делся.

— Я не уверен, что это правильно с медицинской точки зрения, но я должен вам сообщить. Камилла умерла.

— Как? — сложно сказать, что увидел в глазах Диего доктор, так как этот вопрос мы задали хором. Горе, ликование и безумие в одном взгляде.

— Умерла во время родов, — продолжил доктор. — Но так как вы недееспособны, мальчика придётся воспитывать родителям Камиллы. Кстати, они назвали его Маркосом…

Больше в мир живых я не возвращался.

ОГНИ ПРАГИ

Бронзовый Ян Гус смотрел поверх голов пёстрой и разноязыкой толпы, заполонившей Староместcкую площадь. Его взгляд устремился на сверкающую огнями и источающую запах свежей хвои рождественскую ёлку и нависающую над ней величественную махину Тынского храма. Будь у статуи душа её прообраза, того аскета и поборника чистой веры, о чём бы возопила она? О непотребстве тотемного дерева, никак не связанного с рождением Спасителя Мира? Или о боли, причиняемой воспоминанием об огне инквизиторского костра?

Ан, нет. Даже давший обет целибата подвижник, давно сменивший человеческую плоть на бронзу, всё равно остаётся мужчиной. Гус явно скосил взгляд на молодую румяную туристку, пышущую кубанским здоровьем. Её крупная застывшая фигура в бескрайнем кишащем людском море не могла не привлечь внимание. Она сняла капюшон своего красного пуховика, обнажив светлые волосы, скрученные в толстую косу, и растерянно озиралась, тщетно выискивая взглядом ёлочную гирлянду, которую их гид использовала вместо классического экскурсоводческого флажка.

Отстала! Здорово! Теперь нужно звонить Маше, девушке из Праги, которая всё здесь организовывает. Она потянулась к боковому карману пуховика, чтобы достать мобильный телефон, который убрала туда минуту назад после фотографирования на фоне городской ратуши, и не обнаружила его там. Пошарив по другим карманам, вдруг вспомнила двух беспардонных парней, которые не пропустили её в толпе, и ей пришлось практически протискиваться между ними. Всё ясно, карманники!

Особенно удручает, что дороги к своему маленькому отелю она не помнит. И иностранных языков, чтобы спросить, тоже не знает. Можно, конечно, в одном из ресторанов найти русскоговорящего официанта и выяснить у него дорогу. Только, всецело доверяя Гугл-картам, она даже название улицы, на которой живёт, не запомнила. Какое-то смешное. Улица то ли Оплёткина, то ли Заплаткина.

Что за напасть! Она на неделю сбежала из Москвы от всех проблем, записавшись на выездной семинар начинающих художников. Хотелось хоть какое-то время не думать о надвигающихся сокращениях на работе и нагрянувшем скандальном разводе, из-за чего по возвращении из путешествия ей просто негде будет жить.

И вот она где-то в центре Праги, одна и без понимания, в какой стороне её жильё. Не на улице же ей ночевать!

Почему если начинается чёрная полоса, то сразу не везёт во всём и жизнь бьёт и бьёт снова? Как она устала! По щекам невольно потекли слёзы.

— Девушка, у вас всё хорошо? Вам помочь? — она обернулась на голос и увидела улыбчивого и уже не сильно, как ей показалось, трезвого парня, худощавого и высокого, в длинном чёрном плаще, с нелепо смотрящейся на молодом лице острой бородкой.

Только домогательств от пьяных русских ей сегодня не хватало!

— Всё хорошо, — всхлипнула она.

— Меня Иван зовут. А тебя как?

— Ира.

— Точно помощь не нужна?

— Очень нужна, — ей стало страшно, что он сейчас растворится в толпе и оставит её одну.

Прояснив ситуацию, он сказал, что про телефон можно забыть. Затем взял её под руку и потащил сначала по маленьким улочкам, потом по большой играющей огнями вывесок площади, попутно рассказывая короткие интересные истории про дома и скульптуры, которые они проходили. Настроение от такой экскурсии у Иры заметно улучшилось. В конце концов она воскликнула:

— Откуда ты так хорошо знаешь Прагу? Ты что, здесь родился?

— Я просто обязан знать этот город как свои пять пальцев! — уклончиво ответил он и хитро заулыбался. — Вон туда налево твоя улица Оплеталова.

Когда она уже увидела очертания своего отеля, её провожатого окликнули:

— Ваня! Гусев! Вот это встреча!

Иван обернулся на голос, заулыбался во весь рот, торопливо и скомкано попрощался с девушкой и быстро пошёл в сторону